— К тому же Дикарь никакая не пешка. Он, скорее, конь — слишком непредсказуем, зачастую действует совершенно неожиданно. Из-за этого нам даже пришлось немного вмешаться. Но цель оправдывает средства.
— Это когда же вы вмешивались?
— Лаборатория Веги. Нам пришлось задействовать свои связи и свести Дикаря с наемником нолдов. Благо нолды тоже крайне не заинтересованы в излишнем усилении влияния Детей Стикса.
Девушка испытала одновременно и изумление и облегчение — этот вопрос уже давно не давал ей покоя. Она не верила, что Дикарь был способен в одиночку захватить настолько укрепленный объект, буквально напичканный элитными бойцами внешников. А ларчик-то, оказывается, просто открывался.
— Ага, а мы все, выходит, просто шахматные фигурки на вашей доске? Я тогда кто?
Компас хитро ухмыльнулся.
— Я бы назвал тебя слоном — ты довольно опасна, действуешь всегда решительно. Но — лишь в пределах клеток своего цвета, к сожалению.
— И против кого эта шахматная партия? Против килдингов?
Лицо великого знахаря омрачилось.
— Когда-то очень давно Первый из Детей Стикса должен был стать одним из нас. Но он не смог, вернее, не захотел примкнуть к Единому. Вместо этого он извратил наши цели и устремления. Так началась эта, как ты выразилась, «шахматная партия».
— И что же вы не поделили?
Компас прищурил глаза, сверля девушку задумчивым взглядом.
— И мы, и они занимаемся примерно одним и тем же — изучаем и исследуем Стикс. Вот только наши взгляды на саму природу Стикса кардинально различаются. Мы считаем его искусственным интеллектом, грандиозной, наделенной разумом машиной, оставленной Предтечами с неизвестными для нас целями. И мы лелеем надежду когда-нибудь достигнуть такого уровня понимания его устройства, что сможем сами им управлять. А килдинги поклоняются Стиксу как высшему разуму, обожествляют его. Они считают себя его хранителями и защитниками. А нас, соответственно, — угрозой их божеству, еретическим осквернением всего самого того, во что они верят.
— Выходит, появление килдингов — это ваш косяк? В смысле, великих знахарей?
Компас вновь пожал плечами.
— В каком-то смысле это так. Хотя думается мне, что это некая предопределенность, судьба, если угодно.
— Странно слышать такие вещи от тех, кто способен видеть будущее и воплощать его по собственному желанию. Ладно, это все, конечно, жутко интересно, но знаете — мне совершенно наплевать на догматические расхождения ваших верований! У меня, знаете ли, есть более насущные вопросы.
Великий знахарь посмотрел на нимфу, как ей показалось, с некоторым разочарованием.
— Когда-нибудь тебе надоест просто плыть по течению. Неужели тебя совсем не интересует ничего, кроме того, что находится прямо у тебя под носом?
Нимфа не стала с ним спорить.
— Вот когда этот момент придет, тогда я и подумаю об этом! А до тех пор давайте я буду заниматься своими делами, а вы своими, о’кей?!
Компас сложил руки на груди.
— Я правильно понимаю, что ты решила не следовать нашему совету?!
— Похоже, ваши предсказания будущего таки не всегда сбываются, верно?
— К сожалению, мы изначально знали, что ты откажешься. Но я все равно решил встретиться с тобой лично — был шанс, что я смогу тебя убедить.
— Ну что тут скажешь — не получилось, не фартануло!
— И ты пойдешь по намеченному тобой пути? Даже несмотря на то, что он приведет тебя к гибели?
Нимфа язвительно улыбнулась.
— Не знаю уж, как там принято у великих знахарей, а я своих друзей не произвол судьбы не бросаю! Особенно тогда, когда они больше всего на свете во мне нуждаются! И даже если мне придется скормить этому недоумку весь белый жемчуг Стикса, я не отступлю. А что насчет вас — спасибо, конечно, за беспокойство, но оставьте свои бумажки с предсказаниями себе. Вы сами только что неоднократно подтвердили, что будущее не предопределено. По крайней мере, далеко не всегда. И свое будущее я создам сама, своими собственными руками, без чьих бы то ни было указок. И даже если мой выбор приведет меня к смерти — пусть! Я никогда не планировала жить вечно!
Компас прикрыл глаза, словно задумавшись о чем-то своем.
— Что же, мы принимаем твое решение. Но прежде чем я уйду…
Нимфа моргнула, а в следующую секунду Компас стоял прямо возле нее. Аврора непроизвольно вздрогнула, но великий знахарь лишь положил ей крепкую ладонь на плечо. В голове девушки на короткий миг замкнуло, как от короткого замыкания, но потом все стало как прежде. Она заморгала, пытаясь с помощью своего дара знахаря понять, что же в ней изменилось.
— Что вы со мной сделали?
Компас пожал плечами и отступил девушке за спину.
— Всего лишь немного тебе подсобил. Последняя жемчужина не пошла тебе на пользу — ты и сама это прекрасно знаешь. Я лишь помог тебе разобраться с этой проблемой. Считай это моим личным небольшим вкладом в успех твоих планов. Похоже, — он кивнул за спину нимфе, — пришла пора тебе привести их в исполнение!
Девушка оглянулась и посмотрела туда, куда указал великий знахарь.
— Мы будем наблюдать за тобой в надежде, что твой путь однажды приведет тебя к нам!
Блондинка бросила собеседнику через плечо:
— Спасибо, конечно, за помощь, но на вашем месте я бы особенно на это не рассчитывала!
Но за ее спиной уже никого не было. Компас пропал бесследно, растворился, словно призрак. Даже кочка, на которой он сидел, не сохранила следов его присутствия, трава на ней была не примята, а стояла совершенно прямо.
Аврора вздохнула поглубже, успокаивая яростно колотившееся сердце, после чего вновь взялась за рацию.
— Грек, прием. Момент настал!
* * *
Светило выглянуло из-за горизонта и принялось щедро одаривать макушку холма, под которым покоился ядерный могильник, своими первыми лучами.
Из темного зева провала, ведущего внутрь, вынырнула ромбовидная голова на сегментированной шее, гирлянда черных глазок уставилась на восток, прикрывая их бронированными веками. Рад-скреббер некоторое время не шевелился и не подавал признаков жизни, но потом засвистел пронзительно, зашуршал сегментами брони и принялся выбираться наружу, явно планируя погреться в первых лучах восходящего солнца. Помогая себе множеством суставчатых ног, он вылез наружу, угнездился на макушке холма и оттопырил элементы своего «рыцарского доспеха», превратившись в некоторое подобие шишки. Он засвистел довольно, впитывая тепло, и замер неподвижно, словно статуя из оникса.
Того, как в нескольких километрах от него заработали пусковые установки двух «Градов» он не услышал. Не услышал он и гула и шипения огня, изрыгаемого соплами взмывающих в небо неуправляемых реактивных снарядов. Лишь в последний момент Хозяин Улья напрягся и повернул голову в ту сторону, откуда приближался необычный звук летящих на высокой скорости стальных болванок, начиненных огнем и смертью.
