Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Что бы это ни было, оно ваше, – заверила ее Ханна.
Женщины обнялись: они вместе прошли сквозь тьму и вышли к дневному свету. Справедливо, что, если ты кого-то спасаешь, он в какой-то мере принадлежит тебе, но столь же верно, что и ты принадлежишь ему. Он останется с тобой в снах и мыслях, а ты будешь жить в его памяти.
Мария спустилась по лестнице. Она давно не спала, не мылась, не ела и все же находилась в прекрасном настроении. Постучав в дверь кабинета и получив приглашение войти, она пригладила рукой волосы и открыла дверь. Мария вспомнила, как совсем еще девчонкой вдыхала дым, наблюдая, как сгорает все, что она знала и любила, и понимая, что Ханна спасла ее во второй раз. Именно тогда она дала себе клятву никогда не смотреть, как горит другая женщина.
– Мне сказали дать вам все, что вы попросите, – сказал Деккер, жестом приглашая Марию сесть напротив него. Он был безмерно ей благодарен и радовался, что тяжелое испытание позади и Мария Оуэнс покидает их дом. – Назовите вашу цену.
Мария положила на стол перед ним письмо. У нее был прекрасный почерк и изящный слог.
– Я хотела бы, чтобы это было доставлено по назначению.
Деккер взял письмо, но через мгновение в замешательстве поднял на нее глаза.
– Но оно ведь адресовано губернатору Фиппсу. Почему вы даете его мне?
– У нас с вами одни убеждения. Ни вы, ни я не хотим, чтобы вешали невиновных женщин.
Деккер удивленно посмотрел на нее, а затем обратился к письму. Начал внимательно его читать и уже не мог остановиться. Мария сидела в кресле с бархатной обивкой, изготовленном в Амстердаме: его ножки и подлокотники были выполнены в виде полированных деревянных лап с когтями с вкраплениями золотистых листьев. Она наблюдала, как внимание священника все возрастало по мере чтения. Две сотни женщин были арестованы и уже девятнадцать повешены на Холме висельников, один мужчина насмерть забит камнями. Мария слышала, что Элизабет Колсон и ее бабушка тоже сидят в тюрьме, ожидая приговора. А теперь и Фэйт, по всей вероятности, находилась в округе Эссекс, месте, смертельно опасном для женщин и девушек.
– Я бы не смог написать лучше, – сказал Деккер, дочитав письмо Марии. – Впечатлен вашей логикой и стилем. Письмо чрезвычайно убедительно. Но что мне делать с вашим посланием?
– Попросите доктора Ван дер Берга подписать это письмо и как собственное подать на рассмотрение губернатору Массачусетса. – Деккер изумленно взглянул на нее, озадаченный просьбой, а Мария продолжила объяснения: – Он ваш ближайший друг и думает так же, как мы. Мне кажется, он хороший человек и поступит правильно.
Деккер недовольно покачал головой, убежденный, что принуждать кого-то подписать письмо, сочиненное другим, – это обман, особенно если его автор – женщина.
Но Мария не собиралась сдаваться:
– Ему ведь не трудно поставить свою подпись под письмом, которое, скажем, переписано по его просьбе. Даже если вам кажется, что вы совершаете дурной поступок, это не столь важно. Мы выше этого. Ваша жена сказала, что вы должны исполнить мое желание, каким бы оно ни было. Если вы не поможете мне с доктором, я заберу вашу дочь.
– Простите, не понял.
Мария уже повернулась, чтобы выйти из комнаты, и священник последовал за ней. Будь он менее благовоспитанным человеком, схватил бы ее за руку.
– Вы, наверно, пошутили, – сказал Деккер.
– Все, что я захочу, – напомнила ему Мария. – Ваша жена не станет этого отрицать. Я спасла девочку от смерти, и ее жизнь теперь принадлежит мне. Пошлите ее в мой дом.
– Она наша дочь, – сказал священник, шокированный подобным поворотом разговора. – Я могу добиться вашего ареста. – Посмотрев в серые глаза Марии Оуэнс, он убедился, что она не испугалась. – Мои слова не просто угроза.
– Вы многое можете сделать. И все же, я надеюсь, вы поговорите с доктором Ван дер Бергом. И я хотела бы поехать вместе с ним в Бостон. Думаю, он не станет возражать.
* * *
Мария пошла домой и собрала все необходимое. Джек Финни присмотрит за хозяйством, скорее всего, ее долго не будет, а может случиться, что она и вовсе не вернется. Мария побросала одежду в небольшую сумку, дорожный сундук заполнила лекарственными травами, черенками и луковицами растений, завернутыми в коричневую бумагу. Самой ценной вещью был ее гримуар, который она положила в дамскую сумочку. Мария пошла в комнату Фэйт и собрала для нее немного одежды, а потом, очутившись под властью эмоций, присела на ее постель. Женщина взяла в руки куклу, которую Самуэль Диас изготовил на борту «Королевы Эстер», когда ему казалось, что он умрет, хотя Мария поклялась, что этого не случится.
«Ты веришь мне?» – однажды спросила она.
«А должен?» – ответил он.
Мария взяла куклу с собой, и, когда засовывала в сумку, ткань порвалась. Игрушка была из прочной парусины, но наспех сшитая и грубо сделанная. Самуэль Диас просил Марию не терять ее, и она хранила куклу тринадцать лет. Тогда ей было шестнадцать, а теперь почти тридцать. Когда кукла развалилась в ее руках, Мария расплакалась. Она не должна была давать волю чувствам, но Самуэль Диас снова и снова заставлял ее лить слезы. Возможно, она унаследовала эту черту у отца-актера, который умел плакать по ходу действия пьесы. Слезы Марии были горячими, они прожигали парусину насквозь. Кукла распалась на две части; внутри оказался маленький синий мешочек с вышитыми на нем буквами «СД». Вытряхнув содержимое, Мария обнаружила, что держит в руке семь небольших бриллиантов.
Именно это она увидела в черном зеркале еще девочкой – человека, которого ей было суждено полюбить: он говорил, не переставая, не боялся любить ведьму, искал дерево с белыми цветками, такое древнее, что оно росло на земле еще до того, как на ней появились пчелы, человека, чье кольцо она носила, в чьей постели спала и который всегда был ее единственным, чего она имела глупость не понять.
* * *
Дом на Мейден-лейн был закрыт ставнями, двери заперты на ключ, сад не возделан. Мария надела бледно-синее платье и красные башмаки, уложила темные волосы, скрепив их двумя принадлежавшими ее матери серебряными заколками, еще сильнее потемневшими с годами. Женщине не пристало быть секретарем, поэтому, прибыв в дом губернатора, они говорили всем, что она служанка доктора. Письмо, написанное Марией Оуэнс, произвело на Ван дер Берга сильное впечатление, и он поставил под ним свою подпись с завитушками. Он полагал, что Мария – выдающаяся личность как по своей образованности, так и по умению подойти к людям. Все в ней его привлекало.
– Я спрашивал у губернатора, нельзя ли вам остановиться в его доме, когда мы приедем в Массачусетс, – сообщил он Марии.
– В этом нет необходимости. Я уеду в Салем. – Когда Ван дер Берг удивленно посмотрел на нее, Мария добавила: – Я когда-то там жила.
– Ваше счастье, что вы уехали оттуда. – Ван дер Берг внимательно посмотрел на нее. – И все же вы туда едете?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
