Впадает в большой океан.
А. Алексеев. На площади, недалеко от 30-го причала, где пришвартовалась красавица «Надежда», собралась целая делегация во главе с мэром города, какие-то краевые чиновники, несколько бравых старших офицеров из морского собрания, седых и при полном параде, депутаты, руководство морского университета и, конечно, целая свора газетчиков, телевизионщиков и радиокорреспондентов. Всё внимание было обращено на прильнувший к причальной стенке трехмачтовый фрегат. Парусник занял первое место в Черноморской международной регате, прошел более сорока тысяч морских миль и вот теперь, наконец, прорвавшись через бури, тайфуны и ураганы, пришел к родным берегам.
Отдельную, довольно шумную кучку образовали встречающие парусник родственники, в основном родители курсантов, ну и, конечно, жены и подруги плавсостава и комсостава. Солнце стояло в зените и палило нещадно. Если бы не свежий ветерок, задирающий у курсантов гюйсы, было бы совсем невыносимо вот так, на солнцепеке, стоять в строю. Все в нетерпении ждали, когда же закончится официальная часть и все обретут настоящую свободу, когда толпа встречающих и только-только вступившие на земную твердь после дальнего плавания моряки смешаются и растекутся по площади.
Из моей записной книжки
Я первый раз обратился к Богу, когда наш корабль попал в жесточайший шторм. Иногда я видел, будто во сне, какие-то островки, даже коротенькие отрезки береговой линии, но я понимал, что случись что-то — мы не выберемся, не доплывем до этого золотистого пустынного пляжа. Становилось по-настоящему страшно. И тут я вспомнил о Тебе, Господи.
Несомненно, Господь меня подтолкнул к размышлению о жизни во всех ее проявлениях и конечно — о любви. Потому что в Евангелии, в моем понимании, всё так или иначе подчинено главному тезису, без которого, наверное, не было бы рода человеческого; этот тезис — о любви к ближнему.
Что же такое любовь? Как поведал мне один воздыхатель и начинающий пессимист на паруснике, любовь, конечно, бывает, но достаточно редко. Когда ты видишь на плечике загорающей рядом с тобой подруги маленький фурункул и он тебе кажется милым и родным, а не вызывает отвращение и ты не размышляешь — надо бы выдавить этот мерзкий фурункул, вот это и есть химическая реакция твоего организма на организм загорающей рядом девушки; эта химическая реакция и называется — любовь. А я не согласился с ним, хотя и не вступил в дискуссию. Я точно знаю, что любовь — это не только химическая реакция одного организма на другой, а в первую очередь соединение двух душ на небе под патронажем их ангелов.
В управлении Сечина стали обрабатывать майор и капитан. Илья, глядя в пол, уверял, что у него сильно болит голова и он не будет ни о чем говорить, пока ему не предоставят адвоката. У капитана чесались руки; ему, видимо, хотелось про демонстрировать свои садистские наклонности, и майор его еле сдерживал. Наконец, ничего не добившись, Илью отпустили, определив в тюремные апартаменты.
Теперь он сидел в одиночестве, в малюсенькой камере. Уже шесть часов; к нему никто не заходил, никто ни о чем не спрашивал, и вообще создавалось впечатление, что о нем уже просто забыли. Но это было совсем не так. Спецоперация началась еще накануне, когда «случайно» запеленговали выход в море небольшого рыболовецкого сейнера «Марина», который вел промысел в районе острова Большой Пелис. При проверке был обнаружен пассажир, не числившийся в судовой роли, а также гидрокостюм, ласты, маска. Документы отсутствовали. По словам капитана, неизвестный гражданин был ими спасен недалеко, у скал острова Матвеева. Объяснения задержанного были выслушаны с интересом: по его словам, он является гражданином Российской Федерации, живет в Уссурийске, а здесь отдыхал у родственников и занимался подводной охотой, но моторку унесло в море, акваланг он потерял и чуть не утонул.
У сейнера не было разрешения заниматься промыслом ни рыбы, ни краба. До выяснения обстоятельств «Марину» с экипажем и незарегистрированным пассажиром под конвоем пограничного катера отправили во Владик.
Пассажиром, которого выловили ничего не подозревавшие, как потом выяснилось, рыбаки с сейнера, был не кто иной, как Николай-«афганец», сопровождавший парусник в Аденском заливе, тот самый, что внезапно появился на корабле после отдыха парусника на рейде Сингапура и под покровом ночи так же инкогнито покинул его, когда парусник только-только вознамерился утюжить холодную сталь залива Петра Великого. Свою задачу «афганец» считал выполненной: груз в целости и сохранности прибыл в территориальные воды России. Теперь всё должно пойти по отработанной схеме, и он уже был не нужен. Дальше груз поведут другие. Он был уверен, что эта операция принесет так нужный ему миллион долларов. Сын в клинике Германии не должен был теперь погибнуть. Единственное, чего он не учел, что Гапонов, передав полную обстановку на паруснике, засветил всех, кто мог бы, по его мнению, принимать участие в операции, проходившей у спецслужб под названием «Номура». (Номура — одна из самых больших медуз; может достигать двухсот килограммов веса и двух метров в диаметре, опасна по своей ядовитости.)
