— Прости… — он тоже все понял. Что его оговорка воспринялась отчетливо, и назад повернуть не удастся.
— Я не пойму только, к чему были все эти уловки, если с самого начала Вы все знали! И не нужно меня уверять, что это не так. Мы похожи, и Вы только что себя выдали.
Он опустился у стены на корточки, опираясь спиной и молчал убийственно долго.
— Когда увидел тебя в кабинете Стешского, подумал, что это злой рок. Богиня так наказывает меня за многочисленные огрехи… И это твое жизнелюбие, чтобы не произошло. Я как будто Анэлию видел, до того, как ее сломали.
Я слушала такой привычный голос, с какими-то новыми нотками, и беззвучно плакала. Потому что перед глазами снова было пронзительно синее небо и все тогда перенесенное хрупкой эльфийкой. Да, ее сломали.
— Мы с Аркуэноном, твоим дедом, любили путешествия. Нас баловали отцы, с детства беря с собой в экспедиции. Знаешь, тогда не существовало подобной напряженности между королевствами, мой отец был послом в Менэльторе. От того и мы с Аркуэноном скорее чувствовали себя братьями, чем друзьями. Раскопки у фей привели нас к чудовищному открытию — Кауринскую династию не просто уничтожили, то был особо жестокий геноцид. Мужчин убивали быстро, а вот женщин закапывали в ямы заживо, предварительно обрывая крылья, худшей пытки просто не найти.
Я, не удержавшись, поерзала на стуле. Слушать это было тяжело, но нужно. Но от накатившей волны отвращения, затошнило.
— Отец тогда прислал срочное письмо, вызывая меня назад, а Аркуэнон остался. Он вернулся через месяца полтора, но уже другим. Будто потерял какие-то ориентиры.
Сновал как тень, даже на детей не всегда реагируя. Хотя эльфы в плане родственных связей, похлеще оборотней будут.
— Оборотней? — подала голос я.
— Да. Об этом мало кто знает, пытались замять, как только можно. Но ты знать обязана, — Тоскан посмотрел еще более пристально. — Ты ведь знаешь уже о своих корнях, да? Не зря же пьяная про фей и Литманиэля твердила, — я лишь кивнула, не желая его спугнуть тем, что знания мои чрезвычайно обрывочны. — Оборотни — искусственно выведенная порода волков, которых невероятным образом скрестили с людьми. Не напрямую, конечно. Это многовековые разработки фей, воплотить в жизнь которые смогли представители Кауринской династии, — я в ужасе смотрела на профессора.
— Да, только в обморок не грохнись, меня потом твои родственники сожрут. Дед твой не знаю какими силами держится и еще сюда не заявился. Видимо мои слова что-то еще да значат… Но сейчас о другом. Был у них какой-то секрет, позволяющий многое, порой даже совершенно невероятное, да еще и один из шести артефактов силы, концентрирующий огромное количество магической энергии. Первые оборотни феями эксплуатировались нещадно, своего рода рабы, потому что при создании заложили в них какую-то особенность, именуемую тягой, на деле оказавшейся зависимостью. Ты думаешь почему я всех адептов-оборотней выслал на обмен в другие Академии, как только тебя взял? — я лишь глазами в ответ хлопала. — Правильно, потому что тебе бы прохода не давали. В них генетически заложено подчинение, при чем к Кауринской династии — безоговорочное, к остальным крылатым, вполне себе терпимое.
И я поняла сейчас, почему оборотень в Градоне меня не тронул, а льнул с первой же встречи. Моя кровь!
— А потом, все малюсенькие фейские кланы поднялись против "Кауринских узурпаторов". Много чего сказано было в поддержку их действиям, но хотели они просто власть на себя перетянуть, завладев артефактом. С последним не сложилось. Династию истребили, а силу не заимели вовсе, артефакт так и не нашли, как бы не пытали твоих предков. Да еще и оборотни, лишившиеся основной зависимости, подняли восстание, попросив поддержки в человеческом королевстве. А король тогда не дурак был, принял всех, это ж какая силища прямо в руки плыла. Случались, конечно, и казусы, с потерявшими контроль над сущностью, но то мелочь, в основном потоке прибыли. Вот тогда-то и закрыли границу для фей, причиной указав их воинственность, а на деле, чтобы оборотней обратно не переманили.
— И это скрывается?
— Ну конечно! С тех пор и сами оборотни о многом позабыли, но сути это не меняет… Так вот, приехал Аркуэнон сам не свой, а через полгода до нас дошли слухи, что опять неспокойно у фей и он туда сорвался. Я его отпустить одного не мог, потому что видел, пропадет без поддержки, — Тоскан тяжело вздохнул. — Мы опоздали. Там бойня началась в деревне. Аркуэнон сразу кинулся к дому на окраине. А там феечка только-только родила.
Сверток пищащий, в крови весь мне сунула и крикнула, чтобы уходили сейчас же. Как силы у нее хватило, не знаю. Крыльев таких ни у кого больше не видел. Как лунный свет…
— В ней магии было немерено, что и не удивительно. Кауринская династия вообще сильна в этом плане. Выкосило тогда всех нападавших. Но и девушка погибла на месте. Пожертвовала собой, чтобы сдержать бессмысленную бойню. Я боялся, что в семье Аркуэнона девочку не примут. Все-таки прямое доказательство измены, но эльфы — это эльфы. Анэлию приняли в род, опасались только появления крыльев. Но у смесков такого чуда не предусмотрено. Она внешне была чистокровной эльфийкой — острые уши, высокий рост, тонкое телосложение. Но вот с магией не повезло, прорывалась тяжелое Кауринское наследие.
Тоскан тяжело поднялся, подойдя вплотную ко мне.
— Я был против, чтобы Анэлию выдавали замуж. Меня тогда пригласили на должность боевого мага в Эдарон, и я готов был взять ее с собой. Но против решения императора твои родственники пойти не могли. Она мне как дочь была, веришь? Такая живая, озорная, среди этих зацикленных на себе эльфов. Отдыхал душой рядом с ней, — он смотрел на меня, будто желая добиться какого-то прощения. — А после высылки, когда встречал ее в порту, Анэлии уже не было. Только тень. Пустая оболочка, вместо озорного демоненка. И нужно было как-то ее защитить. Потому что муженек успел проболтаться о наличии в Анэлии посторонней крови. А уж феям сложить два и два было просто, ведь в поисках артефакта они так и не успокоились.
— Анэлия уехала тайно, чтобы никто не знал о новом местоположении. Для всех она не пережила выгорания — такое встречается слишком часто, чтобы подвергать сомнению. Мы были вынуждены ее отпустить — одну, без поддержки, совсем еще девочку, после чудовищного испытания… — профессор смотрел с тоской. Он, как и Литманиэль до сих пор не смирился, наверняка в голове постоянно проигрывая варианты "А что, если". Что, если Анэлию все же отпустили тогда в человеческое королевство? Что, если бы не отдали замуж? Что, если проследили во время бегства.
— Знаешь, она даже денег у меня не взяла. Начала все заново, без багажа прошлого. А потом, даже двух лет не прошло, исчез ее портрет с семейного древа.
Тоскан вновь обошел стол, на этот раз, принимая привычное положение — во главе. Он держался, но было отчетливо видно, как ему тяжело давался этот разговор.
— Твое появление в Эдароне, тем более, когда тут с визитом был Литманиэль только на первый взгляд кажется совпадением. Наверняка, это Анэлия, перед уходом в миры забвения, решила так тебя защитить.
