— А я хочу! Ты не хочешь, Тош?
— Мне что, пять?
— А я хочу печенья, — сказал Гранович. Посмотрел на Антона. — Печенье мама нигде не прячет?
Мальчик задумался на пару секунд, потом головой покачал.
— Нет… Зато есть кукурузные шарики, шоколадные!
К тому моменту, когда Марина домой вернулась, с коробкой готового завтрака было покончено. Даже Семёну досталось немного. Правда, он сначала есть их отказывался, но Антон сумел переубедить. В рот ему насильно сунул, и вскоре котёнок уже вовсю хрустел шоколадными шариками, чем всех смешил.
— Эх, молока бы сейчас. — Дима потянулся, закинув руки за голову.
Эля заглянула в пустую коробку, засунула в неё руку по локоть, вытаскивая последние шарики. На Грановича посмотрела.
— Мама придёт, молочка принесёт.
Дима усмехнулся.
— Ты думаешь?
А как только Марина дверь открыла, Эля тут же с дивана кубарем скатилась и к ней бросилась.
— Мама, ты молочка принесла?
— Молочка? — Марина сделала несколько шагов, чтобы в гостиную заглянуть, смеясь, посмотрела на Дмитрия и сына. — А вы просили молока?
Гранович разулыбался, увидев её, а Марина с трудом расцепила Элькины руки, когда дочь в её шубу изо всех сил вцепилась.
— Мы маму просили, которая нам молочка принесёт.
— Ты долго, — пожаловался Антон. А Марина, наконец, сумела раздеться, в гостиную прошла, таща за собой на буксире дочь. — Мы тебя ждём, ждём.
Дима подвинулся, чтобы она сесть смогла, развернулся вполоборота, и Эльку подхватил, когда она к нему на колени снова полезла, чтобы к матери поближе быть.
— Как дела?
— Устала жутко, — призналась Марина и тут же рассмеялась. — Но мне нравится. Меня там слушают, — сказала она.
— Есть хочешь?
— Вот что-что, а есть не хочу. Я так напробовалась сегодня, всего на свете. А вы, мои бедные, на супе, да?
— Тоша делал горячий хлеб с сыром и кетчупом, и нас кормил!
— О-о, кулинарные изыски моего сына. — Марина его по волосам шутливо потрепала.
— Устала, — сказал ей Дима, когда дети разбежались. Руку Марине протянул и потом с дивана поднял. По спине её ладонью провёл, к себе прижал, и почувствовал, как она расслабилась в его руках.
— Устала, — согласилась она. — Ноги гудят. Но это хорошая усталость.
— Но тебе хоть нравится?
— Да. Хотя, боюсь, что это ник чему толковому не приведёт.
— Вот завтра и посмотрим. — Он к её губам наклонился и легко поцеловал. Она разулыбалась и почти повисла на нём.
— Димка, ты у меня такой замечательный.
Он весело хмыкнул.
— Да? Так я давно тебе это говорю, а ты только поняла?
— Ну тебя, — рассмеялась она.
Дом, наконец, начал погружаться в сонную тишину. Эля уснула быстро, сказалось то, что у отца днём не спала, а Марина, уложив её, ещё к сыну заглянула и попросила того, не засиживаться. А когда в спальню вошла, сразу зевнула.
— Как я хочу спать, — призналась она.
Дима руку за голову заложил и улыбнулся, за ней наблюдая.
— Кто-то заработался? Это даже хорошо, не будешь больше на меня обзываться.
Марина притворно ахнула.
— Это как я тебя обзывала?
— А трудоголиком?
— Так это правда была. А на правду, как известно, не обижаются. — Марина ещё в коридор выглянула, и всё-таки дошла до комнаты сына.
— Антон, ты меня слышал?
— Да, да… Ещё десять минут, мам!
К Дмитрию Марина вернулась, качая головой.
— Какой он стал упрямый.
— Ага. И очень решительный.
— Это ты о чём?
— Кажется, он с отцом сегодня поругаться успел.
— Опять? — расстроилась Марина, а Гранович лишь плечами передёрнул, решив сейчас в подробности не вдаваться, на ночь-то глядя.
— Ты с ним поговори завтра.
— Поговорю, — согласилась Марина, и халат скинула. А Димке язык показала, заметив, что тот её тело, в короткой ночной рубашке, взглядом ощупывает. — Я ложусь спать.
Он спорить не стал, свет в комнате выключил, и рукой Марину обнял, когда она к нему придвинулась.
— С Игорем поговори, а не с Антоном.
— С Игорем? Почему с Игорем?
— Потому что Антон на него злится, и если ты ещё на него давить начнёшь… В общем, поговори с Игорем.
Марина положила под щёку ладонь, а глаза открыла, смотрела теперь в темноту.
— Они что, всерьёз поругались, Дим?
— Не знаю. Я со слов Эльки сужу, а Антон молчит, как упырь. Набычился сразу, и всё. А муж твой, человек всё-таки взрослый…
— Я поняла. Чувствую, завтра будет трудный день.
Дима её в плечо поцеловал.
— Я с тобой буду. Справимся.
— Посмотрите, кто у нас тут в рабочем комбинезоне! — Олег Сытин добродушно рассмеялся и подал Игорю руку. — Решил вспомнить молодость?
— Да ладно тебе, издеваться-то. — Тот на рукопожатие ответил, а после по сторонам оглянулся, отыскивая взглядом инструменты. — Что у вас тут? Помочь?
— Я и говорю, что соскучился.
— Время свободное появилось, — негромко, специально для Олега, сказал Игорь. Вокруг автомобиля обошёл, осмотрел его, потом крышку капота поднял.
— А домой не хочется, да?
— В точку.
Олег хмыкнул, наблюдая за другом, но ничего не сказал. Вместо этого вместе с Игорем под капот сунулся. Поинтересовался со смешком:
— Видел, какой у нас клиент?
— Что, важный?
— Ну, смотря для кого. — Олег машину дружески похлопал по лакированному боку. — Его автомобиль.
Игорь руки тряпкой вытер.
— Что ты мне загадки-то загадываешь? Или мэр к нам пожаловал?
— Бери выше. Тот, кто мэру платит. — Олег снова рассмеялся. А потом кивнул на распахнутую на улицу дверь. — Вон с Серёгой разговаривают. Правда, не знаю, о чём. Серёга, наверное, расписывает наш выдающийся сервис.
Игорь головой качнул, а потом сделал несколько шагов, чтобы на улицу выглянуть. И сразу настроение пропало, когда увидел на стоянке перед сервисом Грановича. Тот на самом деле стоял рядом с Беляковым, и они о чём-то разговаривали, вполне дружески, а потом даже рассмеялись. Дмитрий, в понятии Игоря, выглядел сегодня непривычно, до этого каждый раз, как они встречались, Гранович был в костюме и при галстуке, и Игорь ещё мысленно удивлялся, с чего это вдруг Марину потянуло к этому "дипломату". А сегодня Дмитрий был в джинсах, обычной куртке, и даже бейсболка на голове присутствовала. Игорь приглядывался к нему чересчур пристально, сам это понимал, но один вид этого человека заставил его почувствовать болезненный укол в самое сердце. Природа его до конца понятна Игорю не была, не исключал возможности, что это ещё собственнические замашки по отношению к бывшей жене дают о себе знать, но Гранович сам по себе ему не нравился. Не верил он в его намерения: ни в честные, ни в благие.
