Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
– Кто спрашивает? Кто вы?
– Тот, у кого назрела пара вопросов. Есть время?
Адвокат смотрит на него. Молча, долго. Как будто измеряет Тима взглядом, прикидывая, может ли он встретиться с этим человеком, чего бы тот ни хотел. Затем делает жест в сторону комнаты.
– Магда, никаких звонков в ближайшие десять минут.
Тим проходит за адвокатом в комнату, где письменный стол из красного дерева махагони стоит перед стеной, заполненной полками с кодексами законов. Через окно видны клены на Paseo del Borne, качающиеся на ветру кроны, игривые листья.
Неро Каро садится, указывает на стул для посетителей.
– Что вам нужно и кто вы?
– Не имеет значения, кто я. Может, вы уже догадались.
– Нет. Садитесь.
Тим остается стоять. Поворачивается так, чтобы был виден пистолет за поясом на пояснице.
– Спокойно отвечайте на мои вопросы, и ничего не случится.
Руки адвоката спокойно лежат на блестящей поверхности стола. Вдруг он забарабанил указательным пальцем, и Тим прислушался к происходящему в прихожей.
– Петер Кант, – говорит Тим. – Ты занимаешься его наследством.
– Да.
– Кому-то нужен его участок. Где собирались строить Раковый центр.
– Об этом я ничего не знаю.
– Кому?
– Не понимаю, о чем вы…
– Это того стоит? Я говорю серьезно, это не шутки.
Он садится, чувствует лопатками жесткую спинку стула. Тяжело дышит, пытается дышать так, как он дышал перед тем, как потерял голову и избил пятнадцатилетку.
– Я ужасно устал. А уставшие мужчины делают глупые вещи, необдуманные. Так что рассказывай, кто охотится за участком?
Неро Каро размышляет, взвешивает ситуацию и, кажется, понимает, что Тим говорит всерьез.
– Я знаю, кто ты. Я читал о твоей дочери в газете Diarion. – Адвокат включает компьютер, нажимает на клавиши и достает из принтера под письменным столом десяток листов бумаги. Кладет их вперемешку на стол перед Тимом и садится обратно.
Тим читает.
Контракт на покупку.
Земли Петера Канта.
На десятой странице оставлено место для подписи.
Не Оррач, не Салгадо, а Лопес Кондезан.
А рядом место для подписи Наташи Кант. Она жива.
Теперь Тим уверен.
– Где Наташа?
Ее глаза в спальне, мужчина за ее спиной, который уже мертв.
– Не знаю.
Неро Каро не лжет. Тим слышит это по его голосу, тону, страху.
– Когда контракт должен быть подписан?
– Тут нет никакой даты.
Тим наклоняется вперед, вытягивает из-за пояса брюк пистолет, кладет его на лакированную столешницу стола, которая отражает серебряный цвет металла и солнечные лучи, проторившие себе дорожку из окна.
– Что ты знаешь об оргиях?
Адвокат смотрит прямо на него. Делает вид, что никакого оружия на столе нет.
– Каких оргиях?
– Сборищах, которые организует Кондезан и его друзья.
– Ничего об этом не знаю.
– Но тебе известно о сексуальных извращениях Хоакина Оррача?
Неро Каро молчит, опускает глаза на пистолет.
Тим берет мобильник, находит фото Эммы и розовой куртки. Протягивает адвокату.
– Ты видел эту девочку? Мою дочь.
– Я видел ее в газете несколько лет назад, как я говорил.
– А куртку?
Неро Каро качает головой.
– Я ничего об этом не знаю. У меня две дочери, счастливый брак. Я таким не занимаюсь. Но Хоакин, да, про него говорят, что он заходит слишком далеко.
– Где она?
– Кто?
– Наташа.
Неро Каро складывает бумаги контракта в аккуратную стопку, кладет ее рядом с пистолетом.
– В тебе этого нет.
– Чего?
– Ты никогда не смог бы застрелить кого-то вот просто так. Я это вижу. Ты хороший человек, добрый по своей сути.
Тим едет через город, на равнину, потом в холмы у Сьерра-де-Трамонтана и дальше в Esporles. Дорога, как разрез, между низкими домиками. Пожилые мужчины красят на жаре железные заборы, а ленивые собаки тяжело дышат под потрепанными зонтами. Дальше по краям дороги возникает десятиметровой высоты стена, а за ней поместье Кондезана. За стеной тянут свои растопыренные пальцы ветвей сосны и пальмы, а в редких просветах зелени он угадывает дворец из побеленного ракушечника.
Тим проезжает синие железные ворота и едет к деревенской церкви, где на паперти спят четыре черных кота. Он оставляет машину дальше в Эспорлас, на одной из узких боковых улочек. Собаки начинают лаять, когда он вылезает из машины, на соседнем холме среди зелени он видит виллы, усадьбы и бассейны.
Он идет по теневой стороне улицы в сторону Пальмы вдоль высокой стены, ищет, где через нее можно перелезть, но ничего не находит. А там, где стена ниже, ее верх утыкан осколками стекла, а у него теперь нет жесткой подстилки.
Он медленно проходит синие ворота и смотрит через прутья. Старые платаны растут вдоль аллеи, посыпанной гравием, сквозь который растут сорняки, желтеющий газон вдали у дома давно никто не подстригал и не поливал, статуя Христа в саду однорука, и кажется, что оставшаяся в целости рука поднята в вынужденном гитлеровском приветствии. Камера наблюдения смотрит как раз на ворота, и Тим наклоняет голову.
У границы усадьбы стена поворачивает на восток, и он нарушает запрет круглой красной вывески на проезд и проход: «Camino particular, propiedad privada»[200]. Он идет по гравию до поля, где под миндальным деревом стоят козы и пытаются добыть из земли последнюю зелень. На ветру колышутся белые зонтики лесного купыря и кусты желтого шиповника.
Вскоре он находит то, что искал. Под забор идет большая бетонная труба для полива и дренажа. Он прикидывает на глаз ее диаметр. Он должен бы пролезть и не застрять. Труба сухая, он светит в нее мобильником, но видит только паутину, мрак да таракана, который торопится убраться подальше от неожиданного луча света.
Он берет пистолет, протягивает его перед собой, когда ложится у отверстия трубы и начинает в нее заползать. Отталкивается локтями, протискивается, извивается, и эти усилия начинают отдавать в рану. Паутина застревает у него на лице, жучок ползет по лбу, а стряхнуть не получается, потому что локти упираются в стены трубы.
Он продавливает себя дальше. Светит мобильником, толкает перед собой пистолет, не видит впереди света, но знает, что свет должен быть на другом конце трубы.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
