Покажи мне, родной, что ты видел?Покажи мне крысу», — попросила я, кладя руки на нагретое солнцем дерево. Ник отозвался тут же, обволакивая сознание своим нежным голубоватым свечением, увлекая за собой в переплетения магии, в лабиринты силы. Такой знакомой и такой родной.
Первым, кого показал «Пересмешник», был Мэт, потом Тивор, их разговоры и попытки отправить вестника. Сначала одного, потом другого, обследовала кладовки, оружейные, все нежилые места. Никто, кроме Тивора и Мэта не вызывал у корабля опасений, никто его не тревожил, и ни за кем он не наблюдал так пристально. Спустя какое-то время Ник перестал показывать и волка, оставив только молодого, недовольного барона. Потом появился Рид.
«Хороший мой, покажи мне все, все заклинания, которые использовались пока, мы плыли. Вестников и жуков, найди чужие уши и глаза».
И опять круговорот плетений: красных, синих, желтых, магия хаоса, огня, земли. И снова на первый взгляд ничего. Ник грустил и злился на себя из-за того, что пока ничем не смог помочь, но мы продолжали искать. Снова, снова и снова.
Я устала, проголодалась, но отступать не собиралась, «Пересмешник» делился со мной своими силами, помогал держаться. Бесчисленное множество лиц, обрывков разговоров, исчезающие на глазах куски чужих заклинаний.
Ближе к вечеру из транса меня вывел оборотень, осторожно расцепив мои руки и сняв их со штурвала. Он выглядел таким же уставшим, как и я, его почти также шатало, а на берегу ждали хмурые квартирмейстер и канонир.
Мы не разговаривали, пока плыли, повисла какая-то напряженная неуютная тишина. Оборотень словно к чему-то готовился.
Стоило лодке коснуться дна, мужчины тут же помогли нам выбраться, понимая, что самостоятельно мы не сделаем и шага. Я села прямо на мокрый песок рядом с оборотнем и подняла голову к Сайрусу и Калебу.
— У меня пока пусто, но личные каюты я осмотрела еще не все.
Тивор протянул мне флягу с водой и кусок вяленого мяса, чтобы я утолила первый голод.
— У нас тоже ничего. Мы проверили примерно половину команды, Рида отвели к шаману. Гришем сказал, что никаких плетений с его пальцев не соскальзывало вот уже как суман, — я скрипнула зубами.
— На все у нас только завтрашний день. Если ничего не найдем, придется драться. Тех, кого уже проверили, завтра к вечеру отправьте на корабль, будем готовиться.
— Кали, я не хочу тебе этого говорить, — потер переносицу Калеб, — но мы не продержимся.
— Мы должны продержаться. У нас нет выхода.
— Есть, — тихо-тихо сказал Сайрус, — мы можем отдать Никару корабль.
— Ты сейчас серьезно это предлагаешь?! — подавилась я, Тивор с силой сжал мою руку, не позволяя вскочить на ноги.
— Подумай, Кали. Не кипятись и не горячись, просто подумай, — спокойно продолжил квартирмейстер. — Мы сможем вернуть Ника потом, наймем команду, найдем корабли…
— Нет! — прорычала я. — Нет, никогда. Я не отдам «Пересмешника», слышишь? Да и он не пойдет в чужие руки!
— Птичка, — повернул ко мне голову Тивор, теперь удерживая уже за плечи, — флот Малеи в стороне тоже не останется, Кристофу слишком интересно посмотреть на твой корабль.
— Нет! — все-таки вырвалась я из его хватки. — Слышите? Вы просто не понимаете, я никому не отдам Ника. Ни Никару, ни Риду, ни океану, ни сукеВатэр! Мы будем драться, если не найдем другого выхода. Это приказ! — я обвела их взглядом, проглотила все те слова, которые рвались с языка, уняла дрожь в руках, злость. — Донесите это до каждого члена команды и ищите!
— Калисто…
— Тивор, — оборвала оборотня, — твоя задача сейчас собрать Душу, остальное — не твое волчье дело. На Ника я тебя не пущу, — вдруг вспомнился сон Рикамы, совсем некстати, подливая в огонь масла, заставляя подняться. — Я возвращаюсь на корабль, продолжу искать, — и уже через вдох тело снова подхватил ветер.
Они же не знают. Совсем ничего не знают. А рассказать не могу — это будет еще большей ошибкой, чем посылать своих пиратов в бой с Никаром.
Я развернулась, выставила защиту и завесу, попросила ветер затянуть корпус корабля туманом и ушла на корму. Прекрасно понимая, что Калеб и Сайрус правы — мы не выстоим, не справимся с «Фантомом» и его головорезами, а значит… К бесам! Все к бесам!
Я сняла с пояса кинжал, полоснула по ладони, и выставила руку над водой. Прошло несколько вдохов, потом несколько лучей, а вода оставалась спокойной.
— Ты хочешь, чтобы позвала? Просила? — зло прошипела в сизую дымку. — Ну что ж, я зову, прошу. Приди ко мне, поднимись! В конце концов, оборотень прав, это в твоих же интересах.
Еще несколько вдохов прошли в тишине, а потом вспенилась и вскипела вода, потемнела, взметнулся вверх бело-серебристый столп, пахнуло рыбой и тиной, солью, чужая сила сдавила горло, заставила схватиться за мачту, чтобы позорно не упасть.
Нет уж. На колени я перед ней не встану, не дождется. Из какой же задницы кракена она поднимается, что это занимает столько времени? Я скривила губы в непочтительной улыбке, сильнее обхватывая руками мачту, благодаря Ника за то, что делится со мной силами. Температура вокруг корабля заметно понизилась, по влажной от брызг коже пробежали судороги. Ну давай же!
И она, наконец, появилась, стояла на водяной струе и холодно смотрела на меня, а луна, появившаяся из-за облаков, словно нарочно давала полностью рассмотреть Ватэр, и я смотрела. Стройная, высокая, с мертвенно-бледной кожей, перепонки между пальцами, немного вытянутое лицо, большие, синего, почти черного? Платье, как морская пена, облегало ее фигуру, а голову украшала тонкая, почти незаметная диадема из пурпурно-золотого коралла.
— Пройдешь? — устало спросила.
— Ты же знаешь, я не могу ступить на палубу твоего корабля. Он пока не в моей власти, — без какого-либо выражения ответила Ватэр. — Поговорим здесь. Зачем звала?
— Ты знаешь, ты же ведьма, тебе все всегда известно. Подними со дна кракенов, гидр, левиафанов, вызови шторм, плевать. Но никогда впредь ни моя команда, ни мой корабль не должны будут встретить этого пирата и его банду на своем пути. Я готова взять на себя новый долг.
— Ты и так моя, зачем мне это? — все также ровно спросила ведьма.
— Ватэр, ты не любишь терять должников, — сощурилась я.
— Я не знаю, что такое любовь.
— Верно, и чтобы это узнать, тебе нужна душа, душу тебе вернуть могу только я. Если Никар нас перебьет, ты еще очень долго не получишь того, чего желаешь больше жизни. Соглашайся, Ватэр.
— Я позабочусь о том, чтобы ты осталась в живых. Твое время подходит к концу, Калисто Дочь Вольных, мне тяжело находится вне океана.
— Ты знаешь, как справиться со мной на море, а на суше? — заставила я остановиться, собравшуюся уходить богиню. — Знаешь, как уходят птицы, Ватэр?
— Ты не сделаешь этого.
