Элли попятилась к двери:
– Меня мама зовет.
– Я ничего не слышал.
– А может, папа.
– Элли, прекрати. Это же я, Майки. Я вижу, чем ты занимаешься. Наказываешь себя. Это не поможет.
– Но я не нарочно! – Она залилась краской. – Мне так стыдно.
– Карин не думает о тебе плохо.
– А как она обо мне думает?
– Кажется, она понимает, что сделала бы то же самое, окажись на твоем месте.
Элли вздохнула. Солнечные лучи грели дверь и кирпичную стену дома. Она стояла на самом солнце.
– Я ей письмо написала, – проговорила она, – но так и не отослала. Том по-прежнему отказывается признать себя виновным, ты же в курсе, наверное? Карин придется всю душу вывернуть наизнанку, все узнают о ее личной жизни в подробностях. Это будет ужасно, а главное, ничего не изменится.
– Но ты тут ни при чем. Карин понимает, на что идет. Она сама мне вечно цитирует статистику. – Он сделал еще один шаг ей навстречу. – Я знаю, ты считаешь, что я плохо на тебя влияю, и, может, так оно и есть, но можем мы хоть чуть-чуть побыть вдвоем?
Майкл подошел еще ближе. Ему хотелось, чтобы она поняла: Карин не настроена против нее так категорически, как ей кажется. Вот только сегодня утром она пронюхала каким-то образом, что он собрался к Элли, и одарила его своей фирменной насмешливой улыбочкой. Скажи ей, что я приду на свадьбу, заявила она, но подружкой невесты быть не собираюсь. И если ее братец тоже будет там, не обещаю, что не прибью его. Но не мог же он рассказать об этом Элли – она же перепугается до смерти, еще, не дай бог, решит, что он и впрямь собрался сделать ей предложение.
– Послушай, – проговорил он, – Карин теперь каждый день выходит из дому, у нее куча друзей. И я знаю, что твой брат не признает себя виновным и в суде ее ждет кошмар… и отец твой полный идиот, а мать моя по-прежнему хлещет херес за завтраком и прячет бутылку в стенном шкафу, надеясь, что никто не заметит. Чудес не бывает, Элли, и нам с тобой необязательно при Карин прямо целоваться, но может же из всего этого выйти хоть что-то хорошее?
– Хм… – ответила она, склонив голову набок, – может, и выйдет.
Он рассмеялся:
– Пойдем прогуляемся. Снимай пижаму, выберемся отсюда.
Рядом закричала птица, перелетев с дерева на дерево. Они одновременно повернулись и увидели ее, и это что-то изменило. Элли словно растаяла.
– Смотри, – сказала она, – небо золотое.
Оно и вправду сияло. Солнце поднялось над воротами, розовое и золотистое свечение слилось воедино, и кроны деревьев утопали в лучах.
– Ну, давай же, Элли, просто пройдемся. Никому еще от этого плохо не стало. Мы с тобой в одной команде.
Она хмуро взглянула на него, растерявшись на мгновение. Солнечные лучи упали на стену за ее спиной.
– В команде Маккензи? Он улыбнулся:
– Нуда. Что-то вроде того.
Она оставила дома свою пижаму, тапочки, халат, учебники, конспекты и родителей.
– Я иду гулять, – бросила она с порога.
Мама с папой посмотрели на нее из-за стола. От их взглядов ничего не укрылось – ни красная помада, ни летнее платье, совсем короткое, такое, что все ноги открыты, ни новые туфли.
Она поцеловала мать в щеку:
– Увидимся. Та улыбнулась:
– Прекрасно выглядишь, Элли. Иди.
– Гулять, говоришь? – спросил отец.
– Ну да. Прекрасный день.
– А помаду по погоде подбирала?
– Захотелось накраситься.
– Это не объяснение.
Он так и остался сидеть, нахмурившись. Элли погрустнела, заметив взгляд, которым перекинулись родители, – напряженный, вежливый, отстраненный. Маме может из-за этой прогулки достаться, точно достанется, если отец выяснит, с кем это Элли пошла гулять. Но потом, может быть, она сама осмелится ему в этом признаться, и, возможно, мать даже встанет на ее сторону. Раз за разом она убедит отца смириться.
На прощание она чмокнула его в макушку. Он, кажется, удивился.
– Только не на весь день, – проворчал он. – Не забывай, у тебя экзамены.
– Ну да, мое будущее под угрозой. Я в курсе.
Это прозвучало совсем не так, как она задумывала. Будто ей плевать. Но она и об учебе думала, просто теперь ей важно было сохранить равновесие. В сутках много часов на подготовку к экзаменам, но так мало солнечного света.
Порой, если хочешь чего-то действительно сильно, можно сделать так, чтобы это свершилось. Если скучаешь по человеку так отчаянно, что все внутри горит, можно повторять его имя снова и снова, и тогда он по -чувствует и придет. Это называется симпатической магией: надо просто поверить – и все получится.
Перед ней открылся новый мир – она и Майки, утреннее солнце над воротами и день, который будет не похожим на все остальные. Платье у нее было в оранжево-зеленый горошек, яркое, как огни на карусели. Майки хотел было присвистнуть, но сдержался.
– Да ты просто красотка! – выпалил он. Элли улыбнулась:
– Отец по-прежнему считает, что меня можно подкупить, хоть со мной и не разговаривает. Вот это платье, например, напоминание о том, какая куча подарков меня ждет, если я засяду наконец за учебу и получу одни пятерки за все десять экзаменов.
– Ты так себе целый новый гардероб заработаешь.
– Если буду продолжать встречаться с тобой, мне это не светит.
Она слегка толкнула его, давая понять, что пошутила, и нажала на кнопку, открывающую ворота. Они вышли на улицу и встали рядом, глядя, как те медленно закрываются.
– Там город… – он показал налево, – а там что, не знаю.
Перед ними раскинулось поле. По краям его высились деревья, солнце отражалось в лужах, а зеленые листья тянулись к небу. Две вороны сели на землю и тут же поднялись ввысь.
– Я бы туда пошел, если ты не против, – проговорил он.
Они зашагали вдоль поля. Дорога была неровная, но грязь засохла на солнце и затвердела. Они поговорили о Карин, о суде, но вскоре поняли, что есть много других тем. Элли рассказала об экзамене по рисованию и своем проекте под названием «Красное», о том, что с приходом тепла планирует снова заняться плаванием.
– Ты мне обещала, что мы с тобой искупаемся в море, – заметил он, – помнишь?
Она насмешливо подняла бровь. Как ему нравилось, когда она так делала.
– А ты обещал научить меня готовить.
– Научу.
– Значит, и я свое обещание сдержу.
Потом он рассказал ей о том, как Деке расстроился, что Майки не поделился с ним своими проблемами, и предложил ему пройти практику в пабе, если он все-таки поступит в колледж- Изложил и свою теорию о том, что Джеко на самом деле влюблен в Карин, и это ему совсем не нравится, конечно, но в то же время он понимает, что не его это дело. Они шли и шли, а погода менялась – то солнце выглянет, то тень, то солнце, то снова тень. Деревья покачивались на ветру; листья набирались сил перед летом.
