– Взгляните, сударь, – сказал Амир полковнику, тыча пальцем уже в донжон, – минут через двадцать Священный легион дойдет до внутреннего двора, и наше дело можно считать завершенным. Как только не станет их командиров, сервы разбегутся. Однако, сударь, для меня важно следующее. Там, в донжоне или около него, где-то в центре позиции, находится наша цель – небезызвестный вам Апостол восставших, Гор Фехтовальщик. Его обязательно нужно взять живым!
Амир перевел дух и принялся загибать пальцы.
– Во-первых, – заявил он, – пустите крупные разъезды вокруг поместья, чтобы он не ушел, если вздумает скрыться, затерявшись среди отступающих. Сервов много, так что в разъезды придется выделить, как минимум, половину наших людей. Во-вторых, составьте ударный кавалерийский отряд не менее чем в тысячу сабель. Вместе с ним мы будем двигаться прямо за колонной Священного легиона и за нашими гвардейцами почти след в след, чтобы, как только последний рубеж обороны падет под ударом легиона, немедленно атаковать отступающих в конном строю и найти среди них Фехтовальщика.
– Ударный отряд вы можете считать сформированным, монсеньор, – полковник склонил голову в полупоклоне. – Это первые тридцать эскадронов полка – они готовы и стоят прямо за нами.
– Тем лучше. Собирайте их и выдвигаемся в тыл легионерам.
Красивым жестом кардинал Амир поправил плюмаж на шляпе – сегодня он был в форме гвардии, а не в сутане понтифика – и дал шпоры своему вороному.
Отряд в тысячу сабель, громыхая сбруей, поскакал за ним.
* * *
Оставив Никия наблюдать за ходом этой сумасшедшей баталии, Гордиан Рэкс развернулся и спокойным шагом вошел внутрь центрального здания, с крыши которого они обозревали окрестности, сел в кресло и потер виски. Принимая во внимание относительно небольшую скорость продвижения легиона, до полного поражения и истребления доверенного ему Советом виликов стрелкового корпуса есть еще, по крайней мере, минут тридцать—сорок.
Как говорили в его родном городе Доростоле в мире под названием Каталаун, полный трындец. Взгляд упал на недопитую бутыль с вином, стоящую на столе. Мозг услужливо подсказал – вокруг шато виноградники. Есть вино, а возможно – тинза, виски, коньяк – и вообще что-то такое, что может гореть.
В голове всплыл кадр с ползущими по полю танками и пехотой, бросающейся на железнобокие машины с бутылками зажигательной смеси. Гор вскинулся, крикнул стрелков резерва, столпившихся в центре двора бесполезной массой, и спустился вместе с ними в подвал…
Первые поднятые Гором мушкетеры резерва с бутылками зажигательной смеси в руках выбежали на позиции уже спустя десять минут. Импровизированные сервы-гренадеры устремились вперед густым потоком, поскольку стрелять по ним было некому, да и времени на осторожные перебежки просто не оставалось. Они быстро покрыли расстояние до гибнущей под ногами киборгов второй линии обороны и буквально закидали лишенных стрелкового оружия легионеров-великанов своими пылающими снарядами.
Легион вспыхнул как сухой лес, густо покрывшись оранжевыми языками пламени. Из «гренадеров» не пострадал почти никто, поскольку разгоряченные боем мушкетеры двигались значительно быстрее, чем закованные в бронебойные латы киборги.
Громогласное «Кхарра!» прокатилось по рядам сервов. Легион замедлил движение и встал. Пламя скакало по плечам и шлемам, по нагрудным кирасам и металлическим спинам людей-великанов. Блистающие никелированные панцири покрывались чернотой от нагара и копотью от дыма. «Даже если не сгорят, они должны задохнуться» – с надеждой подумал Гордиан и велел выдвигаться второй партии бойцов с зажигательными бутылками, поскольку в центре колонны горели еще не все киборги.
Повинуясь команде, сервы бросились вперед, раскручивая бутылки над головой, как гусары сабли во время конной атаки, и что-то крича в неистовом кураже.
В этот момент по рядам легионеров прошла волна. По-прежнему стоя на месте, колонна разделилась на три части.
Каждая вторая и третья шеренги двинулись соответственно направо и налево.
Плотный строй превратился в линию.
То, как это было сделано, нисколько не вязалось с представлениями Гордиана о действиях пехоты в критической ситуации, когда каждый из бойцов сгорает заживо, почти обезумев от болевого шока. Под ложечкой засосало в предвкушении чего-то рокового и неотвратимого. Киборги взмахнули мечами и шагнули вперед с прежней четкостью комбайна смерти.
Гор тихо застонал. В этот момент вторая линия сервов-гренадеров достигла легионеров. Бывшие рабы метнули свои бутылки, и почти ни один не промахнулся. Пламя заиграло ярче, но этот пиротехнический эффект уже не мог никого обмануть. Легионеры накрыли метателей самодельных гранат смертоносными веерами вращающихся мечей, и разрубленные человеческие тела десятками ложились на землю – бойня продолжалась!
Сервы держались стойко. Многие из мушкетеров, понимая полную бессмысленность подобных действий, пытались брать латников на штык. Десятками они кидались на пылающих великанов, палили в упор из мушкетов, скользили кошкодерами и штыками по гладким панцирям – и десятками же падали, сраженные страшным оружием киборгов.
Тем не менее яростная контратака рабов не прошла даром. Мушкетеры Гора практически засыпали своими телами путь надвигающейся линии легионеров, и те замедлили движение, спотыкаясь о трупы, увязая в человеческих останках. Десятки одновременных мушкетных залпов не могли их поразить, но заставляли пошатнуться даже самых рослых из великанов-убийц, а некоторые из них даже падали от количества врезавшегося в их панцирь свинца. И хотя они тут же поднимались, строй ломался, и линия вынуждена была равнять ряды, прежде чем снова начать размеренное и убийственное продвижение к третьей линии обороны. На несколько тяжких мгновений наступление Священного легиона замедлилось.
Гор понимал, что долго сдерживать противника, заваливая его путь телами собственных бойцов, он не сможет. Во-первых, у людей не хватит мужества и выдержки, а во-вторых, у него просто не хватит численности бойцов. Под ногами легионеров уже лежало почти четыре тысячи мушкетеров, и число павших стремительно росло с каждой секундой.
От центра оборонительной позиции – главных зданий поместья – наступающих киборгов отделяло уже не более пары сотен метров. В следующие минуты должно решиться все. Горящие тела киборгов освещали собой пространство вокруг, ночь превратилась в ужасающее подобие дня, и Гору уже не нужна была подзорная труба, чтобы разглядывать врага во всех подробностях.
Линия киборгов немного замедлила шаг перед основными зданиями поместья и вновь отлаженно и четко сбилась из широкой линии-цепи в плотную колонну, чтобы пройти меж двух строений во внутренний двор. Глядя на марширующих легионеров, вновь вставших квадратным строем, Гор автоматически еще раз пересчитал их.
В продольном ряду пятьдесят человек, в поперечном – четыре. Ровно две сотни.
Всего две сотни! Против его оставшихся шести тысяч стрелков. Неужели никак не сдюжить?
