Маша попятилась от самой себя и чуть не упала на грубой лестнице. Она пнула кирпич из-под двери и бросилась в траву. Дверь заскрежетала, лопасть начала выгибаться. Испугавшись, что сейчас все сломается, Маша щелкнула пальцами, возвращая все, как было. Дверь захлопнулась, скрыв девочку. Лопасти набирали ход. Маша лежала навзничь, глубоко дыша, думая о том, что услышала от Сердца Великой Спирали. Сначала ей казалось: она ничего не поняла, потом, что поняла все, до последнего словечка, но ничего не запомнила. И только спустя много дней до нее дошло, что она никогда, ни слова не забудет из того, что ей сказали в Мельнице Между Мирами…
Но пока в голове был сумбур, и ясной оставалась только одна цель – домой.
Не раздеваясь, Маша поспешила в воду. Вода была приятной, почти горячей, вместе с порокусом с девочки смывались усталость и печали. Маша тщательно полоскала каждую складку ткани, несколько раз нырнула, прополаскивая волосы, и тут только услышала зов, вернее, почувствовала, как что-то, привязанное между лопатками, словно ниточки у марионетки, тянет ее куда-то… И Маша поплыла туда, куда ее тянуло, несмотря на то, что ничего там не видела, кроме клубящегося жемчужно-серого тумана. Красная нитка, прилипшая к пальцам, таяла в воде, как леденец. Вода и туман становились холоднее. Откуда-то подул ветер, руки в воде вязли.
И тут сзади кто-то стукнул по стеклу. Маша вздрогнула и огляделась. Она стояла на балконе. Ветер гнал облака и лепил из них фантастические горы и города, выворачивал наизнанку тополя. Длинные волосы хлестали ее по лицу. Руки сковывал мамин теплый халат. Сзади снова стукнули в балконную дверь. Маша обернулась. К стеклу прижималась маленькая розовая ладонь.
Медленно Маша открыла балкон. За дверью стоял мальчик лет одиннадцати с черными волосами, светлыми бровями, синеглазый, с торчащими передними зубами. На нем была пестрая курточка, расшитая ленточками и тесемками. Он улыбался радостно, но немного ехидно.
– Привет, я Боня! – сказал он и вдруг порывисто обнял Машу.
– Ага, – растерянно ответила та.
– Папа Чуня про тебя рассказывал! – Боня отстранился и протянул Маше фотографию в рамке, выпиленной будто из светящегося льда. Она не сразу узнала Чуню.
Симпатичный синеглазый мужчина, с ровной кожей и белоснежными зубами. Только потертая одежда с ленточками была знакомой. И в глазах что-то ехидное и уже почти родное…
– Он за меня переживал, поэтому его вынесло Радужным ветром из родного мира. А что переживать, сам же меня воспитывал, учил, спортом занимался, приучал к самостоятельности и так далее, с чего бы мне не справиться? Надо было доверять! Выполнил я задание, возвращаюсь – а папочка застрял между мирами, болтается в Радужном ветре, ни туда, ни сюда. Неудивительно, он же взрослый, давно и прочно сидит на своем месте в родном мире… Спасибо тебе, ты ветра запустила, помогла мне его обратно вытянуть. Сейчас он уже здоров, привет тебе передает и спасибо. А в том мире ему Ткачи Заклинание помогли сплести, что помогает найти дорогу в родной мир, только он им воспользоваться не мог, так как на самом деле между мирами застрял, а не в чужом мире. Когда мы встретились, он его мне на шею повесил, чтобы я не терялся больше. С тех пор я перемещаюсь в свое удовольствие. Вот решил тебя навестить, рассказать, как у папы дела.
Мальчик тараторил, Маша не могла и слова вставить, только ресницами хлопала.
– Ну ладно, я все вроде рассказал, пойду обратно, в мире ветров Бурса-Мурса сегодня вечером сказки рассказывает. Меня папа отпустил. Всего тебе доброго! Ой, погоди, тут вкусняшку мама тебе просила передать. Приятного аппетита! – мальчик сунул Маше в руку что-то липкое в бумажной салфетке, потом дернул за пеструю тесьму на шее и исчез.
Маша осталась стоять в пустой квартире. Было тихо, только ветер завывал за окном. Девочка развернула салфетку – там было крошечное, на два укуса, шоколадное пирожное с незнакомым сиреневым орешком наверху. Маша задумчиво рассматривала его. Единственное доказательство, что Боня ей не приснился, как и Чуня, и ветра… Пошарив в карманах халата и джинсов, Маша из всех подарков ветров нашла только хрустальный флакон духов Зефирия. Ведь Сердце Великой Спирали сказало ей, что подарки принадлежали другому миру, а флаконом Зефирий очень гордился, велел наполнять его на западном ветру, еще шутил, что в любом мире есть запад…
Вдруг девочке вспомнилась пустая квартира в доме Отца Ветров. Почти что в панике Маша пробежалась по всем комнатам. Заглянула в книги, в мамину шкатулку, в ящики своего стола, помедлив, решилась даже зайти в кладовку. Все было в порядке. В книгах – текст, в шкатулке – колечки, в ящиках – старые валентинки, брелки, блокнотики и так далее, в кладовке – стеллажи, коробки и пакеты. В прихожей Маша подошла к зеркалу. На нее смотрела ее двойник. В белом свитере, черном жилете и черных джинсах, с длинными русыми волосами без следа рыжей прядки Тюхи.
– Это я, – Маше пришлось сказать это вслух, чтобы самой поверить, что это она, а не двойник. – Я дома. Все в порядке.
Она пошла на кухню и заварила мамин любимый чай, от конвертика с которым в чужом мире ее пробрала ностальгия. С чаем в руках прошла в гостиную, села за стол, храбро откусила от пирожного из чужого мира. Пироженка как пироженка – шоколадная, с орехами. Вкус чая тоже был обычным. Маше стало легче. Ни одного синяка, ни одной ссадины, только небольшой сумбур в голове, который потихоньку затихал. Казалось, хоть сейчас она может выйти из дома, пройтись по Сиреневой круглице, позвонить по со-зеркалу Денису, но нет. Все это уже очень далеко.
На столе все еще лежал листок бумаги с недописанным сочинением.
«Я хочу стать педиатром, потому что это моя мечта», – зачеркнутая фраза.
«Ты уже достаточно взрослая, чтобы решить проблему с самоопределением и самоосознанием в собственном мире», – вспомнила Маша. И тогда слова пришли в голову сами собой.
«Возможно, вы не видели меня с лекарствами и бинтом рядом с малышами. Но это не потому, что мне все равно. Просто у меня достаточно ответственности для того, чтобы, не обладая нужными знаниями, не лезть с врачебной помощью к тем, чьи жизнь и здоровье зависят от моих необдуманных действий. Это правда, что я не в восторге от химии. Но это только потому, что я пока не вижу связи между тем, что мы проходим на уроках, с лекарствами, которые назначает на приеме мой отец. Мне просто нужно учиться дальше. Одно я знаю точно. Я хочу учиться тому, что поможет людям сохранять жизнь и здоровье, я готова к ответственности за других, я способна принимать важные решения, и я уже не раз делала это».
Маша поставила точку и снова посмотрела в окно. Только теперь она поняла, почему Аэрон познакомил ее именно с Красным ветром, животворящим ветром, и почему Красный ветер вплелся в ее первое тканное Заклинание. Но это касалось ее будущего, которого пока что нет. А здесь и сейчас она вложила листок в тетрадь и допила остывающий чай.
Дул ветер из приоткрытой балконной двери, но Маша не чувствовала, как у нее мерзнут руки, потому что кольцо на ее пальце вновь потеплело. Занятая своими мыслями, она пока не замечала этого.
