Книга Десанты 1941 года - Анатолий Юновидов

(3–17 августа)

После августовских боев стрелковые роты 52-й дивизии сильно поредели. Подчинение дивизии десантного полка не улучшало положения, так как обороняемый дивизией участок увеличился за счет восточного берега губы Большая Западная Лица.

Десантный полк сразу занял оборону в районе бухт Нерпичья и Лопаткина. Со стороны Мотовского залива его поддерживали корабли Северного флота. Дивизия растянулась на двадцать пять километров тонкой ниткой, не имея никаких резервов, если не считать разведбатальона в дивизии и разведрот в полках. Устойчивость такой обороны была очень сомнительной, и требовалось немедленное пополнение.

В дивизию прибыл 116-й строительный батальон Северного флота — около пятисот человек с винтовками и станковыми пулеметами (личный состав которого, не имевший боевого опыта, был частично распределен по наиболее поредевшим во время последних боев полкам).

Чтобы хоть как-то поправлять положение с выбитым во время боев превосходно обученным довоенным кадровым составом, значительно превосходившим плохо обученное и неуверенно действующее пополнение, дивизия стала задерживать в своем медсанбате значительно больше раненых, чем допускалось нормами. Впрочем, так поступали уже во многих дивизиях. Старшее строевое и медицинское начальство вело борьбу с нежелательным явлением, но команды выздоравливающих в дивизиях все равно превышали штатные нормы в несколько раз.

После неудачной бомбежки «Сахарной головы» в дивизию приехал постоянный представитель авиации из штаба ВВС. Несколько позднее он получил радиостанцию для связи не только со своим штабом, но и с самолетами в воздухе.

Ослабленная изнурительными июльскими боями, дивизия не могла проводить эффективных наступательных действий. Остро ощущалась необходимость перейти к жесткой обороне: закрепить позиции, привести в порядок роты. Однако приказа из штаба армии на переход к обороне все не поступало.

Нельзя сказать, что штаб армии требовал продолжать наступление, но каждая оперативная сводка, в которой не значилось хотя бы разведывательного поиска, воспринималась начальством как отсутствие инициативы и активности. Возможно, это вызывалось трудной обстановкой на Кестеньгском направлении. Дивизия должна была постоянно атаковать, чтобы противник хотя бы не имел возможности перебрасывать войска с Большой Лицы под Кестеньгу, где развернулись напряженные бои.

Поиски проводились практически каждую ночь, благо солнце уже заходило (правда, пока всего на два часа в сутки). Происходили и отдельные бои, в частности на участке 205-го полка. Они были вызваны потерей высоты Зеленая, которая находилась в долине, вблизи восточного берега Большой Лицы.

Высотку занимало небольшое боевое охранение — двенадцать бойцов. Вечером шестеро из них направились в тыл за ужином. В этот момент егеря внезапно атаковали высоту — оставшиеся на ней солдаты отошли. Командир полка Шпилев, обескураженный такой нелепой потерей, получил приказание вернуть Зеленую: с нее хорошо просматривались позиции противника. Но три атаки не принесли успеха. Чтобы избежать напрасных жертв, пришлось временно смириться с утратой высоты.

Дивизионная артиллерия и приданная дальнобойная батарея Кошелева вели огонь по тылам противника, по машинам и большим группам солдат, — насколько позволял мизерный запас снарядов.

Огонь дивизионной артиллерии был строго централизован и из-за дефицита боеприпасов открывался лишь с разрешения или по приказу начальника артиллерии дивизии Кубеева. У него была отличная связь не только по телефону, но и по радио, что в то время требовало большого искусства.

По батареям противника артиллерия стреляла редко. По вновь обнаруженным целям вести огонь категорически запрещалось. И в то же время иногда даже обстреливались те позиции, которые уже были оставлены немецкими артиллеристами. При этом делался вид, что не известны их новые координаты. В случае серьезного боя считалось, что Кубеев мог парализовать или ослабить огонь вражеской артиллерии, внезапно навалившись на нее всей мощью своих дивизионов.

Зенитная батарея в Заполярье.

Усиленно проводилась разведка позиций вражеской артиллерии и минометов.

Обнаружить миномет в Заполярье очень сложно. Засечь его по звуку выстрела невозможно, так как выстрел миномета мало отличается от винтовочного: чуть-чуть громче, несколько отрывист и немного ниже тоном — вот и все. Услышать его удается только в том случае, если ветер дует в сторону наблюдателя и нет стрельбы на переднем крае. Установить направление на огневую позицию по слуху можно лишь приблизительно, потому что звук выстрела искажается горным эхом. Даже на равнине миномету достаточно незначительной складки местности, чтобы стать невидимым, а тем более среди скал и камней. Обнаружить его прямым фронтальным наблюдением почти невозможно. Только иногда минометная батарея, находящаяся за грядой камней, в ясную безветренную погоду выдает себя вертикальными струйками разогретого воздуха, появляющимися над ней во время частой стрельбы.

Для обнаружения минометных позиций организовывалось наблюдение с фланговых точек, в особенности там, где фронт вдавался выступом в оборону противника. На картах были обозначены все возможные места, где могли находиться минометы врага. За ними вели тщательное наблюдение.

Артиллерийские разведчики были разбиты на группы, и каждая из них имела несколько наблюдательных пунктов. Такие группы называли кочующими. Результаты их наблюдения дополнялись данными пехотных разведчиков и снайперов, опросом пленных.

Чтобы сохранить свободу маневра колесами, каждая батарея построила по три огневые позиции. Соорудили жилье, укрытия для лошадей и тракторов, проложили подъездные пути. В целях маскировки стрельбу вели только с временных позиций. Однако тренировок по своевременной смене огневых позиций не проводилось, хотя уже было хорошо известно по опыту июльских боев, что егеря предпочитают просачиваться в тыл и наносить удары именно по расположениям артиллерии. Впоследствии это продолжало приводить к лишним жертвам и захвату орудий противником.

Зенитные батареи имели по четыре огневые позиции, но меняли их после каждой стрельбы. Поэтому при последовавших в недалеком будущем прорывах немцев они потерь не понесли. Во время крупного налета на Мурманск, проводившегося 10 августа, зенитчики дивизии сбили Ю-88. По документам, обнаруженным у летчиков, выяснилось, что они недавно переведены из Франции, что было в общем-то типично: обстрелянные экипажи, имевшие опыт войны в Заполярье, сбить было крайне сложно.

Разведчики и пикировщики противника практически не сбивались, не часто удавалось их и просто повредить. Но вот с «костылем» зенитчики вообще ничего не могли сделать. Он часто часами летал над советскими позициями, и зенитчикам никак не удавалось его сбить. Летчик искусно уходил от обстрела, меняя курс и высоту полета, а потом вызывал бомбардировщиков, которые обрушивали свой груз на самые уязвимые места. Больше всего доставалось единственному мосту через горную речку Ура. Немецкие пикировщики то и дело его разрушали. А мост этот был очень нужен. Речка была не глубокой и не очень широкой, но перейти или переехать ее вброд было невозможно: дно усыпано камнями.