Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Тонкие губы графа дернулись в легкой усмешке, а глаза чуть сощурились от пришедшей в голову мысли.
Значит, у него еще есть шанс возродить Источник силы! Осталось лишь поймать девку и попытаться наладить дружбу с Авдеем. И неизвестно, что окажется сложнее – первое или второе. Главное, что Наталья появилась наконец, а где затаился колдун – и так прекрасно известно.
И все же, если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам. Глупец, право слово, столько истратить сил, чтобы вырвать ее из жадных лап короля Ивана! Сколько было попыток ее выкрасть, пока отряд колдуна возвращался в Николаевск? Три? Четыре? Король думал, что будет трясти Натальей, как красной тряпкой, и шантажировать его, Лопатова-Пяткина.
Ха-ха-ха!
И ведь она тогда прилетела к своему колдуну, как ночной мотылек к огоньку свечи, и сейчас прилетела. Опять. Она все-таки верна своему чувству ненависти. Только как же так вышло проворонить-то ее? Как так получилось? Ну ничего. По крайней мере теперь он знает: Берегиня жива, не сгинула, а воскресла, – значит, все равно вернется к нему, Василию Лопатову-Пяткину, проклятому до четвертого колена Хранителю, и выполнит свое истинное предназначение. Но только для него лично.
Николай все пил и никак не мог утолить жажды. Холодная ключевая вода, сладковатая, с едва заметным привкусом земли, стекала по его бороде тонкими ручейками на грудь и порты. Я была не в силах оторвать взгляда от седой шевелюры, мокрой после купания. Кое-где в серебристой массе резко выделялись иссиня-черные прядки. На голой широкой спине – свежие следы от плетки. С видимым трудом оторвавшись от кринки, он обтер бороду, крякнул, потом натянул протянутую мной чистую рубаху. С размером я не угадала – на исхудавшем Николае наряд болтался, как на деревянной вешалке, рукава пришлось подогнуть.
Ночь только-только отступила, оставив после себя серый след, а день все никак не хотел просыпаться. Солнце запаздывало, позволяя бледнеющей луне висеть на чуть заголубевшем небосводе. У заросшего изумрудным мхом заброшенного источника все еще пряталась темнота. Тяжелые ветви ракиты низко опускались к земле, окунались в журчащую и перекатывающуюся по гладким камням прозрачную водицу. Здесь было прохладно, а в листве прятался речной гнус. Подземный ключ выбивался из земных недр, а потом по зеленому склону сбегал тонкой чистой дорожкой к широкому буйному ручью на самом дне оврага.
Савков старался не смотреть на меня. Он то отворачивался, то прятал взор. Его измученное лицо со скупо поджатыми губами, казалось совсем чужим и будто бы незнакомым. У меня же каждое его движение, каждый жест вызывали странное ноющее чувство в груди, неведомое ранее, а оттого особенно пугающее.
Но гораздо более страшным и мучительным для меня было другое – его молчание. Не знаю, возможно, где-то в глубине души я, как глупая влюбленная девчонка, надеялась если не на проявление бурной радости от нашей встречи, то по крайней мере на слова благодарности, но так ни одного, ни другого не дождалась. Кажется, мое присутствие вызывало в нем единственно жгучую досаду, а оттого он хмурил брови и кривился.
Дотронувшись до израненного запястья, покрытого чуть подсохшими кровавыми рубцами, он болезненно поморщился. Я отошла от него, честно говоря, плохо представляя, как поступить, да и что сказать, а потому выбрала самый привычный, а главное, безопасный способ – спастись бегством от навалившейся на сердце тяжести. Я долго копалась в седельной сумке, пытаясь вытащить бархатный мешочек с золотыми. Вытащила, взвесила на ладони и повернулась к Николаю.
– Вот! – И, ощущая себя распоследней дурищей, протянула кошель колдуну.
– Твоя щедрость не знает границ, – хмыкнул тот хриплым голосом, даже не подавшись ко мне. – Ты все предусмотрела.
В его темных, глубоко посаженных глазах плескались недоверие и насмешка, неприятно резанувшие и покоробившие меня.
– Ну на нет и суда нет, – передернула я плечами. – Деньги мне и самой понадобятся. – И засунула кошель в глубокий карман, спрятанный в складках широкой пыльной рясы, отчего мое одеяние перекосило, а отстроченная грубой тесьмой горловина натянулась, удушая. – Мой тебе совет, заметь, совершенно бесплатный: подайся в Рось. Там есть глухие места, затеряешься.
Отчего в душе назревала обида? Злые непрошеные слезы подступали к горлу, и я побыстрее закрыла рот, боясь, что голос сорвется и выдаст обуревавшие меня мучительные чувства.
Я только коротко кивнула и направилась к истомившемуся лошаку. От безделья тот аккуратно сдирал с молоденькой березки, к какой был привязан, тонкие ровные полоски бересты и тщательно их пережевывал. Оставалось надеяться, что подобное кушанье не вызовет у всеядного чудовища несварения.
– Зачем ты это сделала? – вдруг глухо бросил Николай мне в спину.
Я замерла на мгновение, а потом, смешавшись, с самым деловым видом стала распутывать повод, отчего-то медля и оттягивая время своего отъезда.
– Предложила тебе деньги?
– Перестань паясничать! – рявкнул он. – Зачем ты вытащила меня из клетки?
– По старой доброй памяти, – хмыкнула я, развязав узел. – Ну мне пора.
– Да куда ты собралась, черт тебя дери?! – заорал Николай. Неожиданно он подскочил ко мне и, схватив за руку, резко развернул к себе, так что мои спутанные волосы стеганули его по лицу.
– Я собралась подальше от тебя, неблагодарного лошака! – в ответ прошипела я, словно выплевывая накопившую горечь. – Я рассчитывала хотя бы на благодарность, но сама чувствую себя обязанной тебе чем-то! Может, стоило тебя оставить подыхать?! Может, дотянул бы до смертной казни?!
Его глаза сужались, превращаясь в темные щелки. Щека стала нервно подергиваться, и заходили желваки. Весь его вид показывал, что Николай едва сдерживается, чтобы не влепить мне звонкую оплеуху за провинность, известную лишь ему одному.
– Что ты от меня хочешь? – вдруг тихо произнес он напряженным голосом. – Ты меня, Москвина, то ненавидишь, то вдруг любишь! То под монастырь подводишь, то из петли вытаскиваешь! Тебя не разгадаешь!
– А меня не надо разгадывать, я тебе не шарада! – произнесла я срывающимся голосом, чувствуя, что от обиды взор застят слезы.
– Что же ты хочешь от меня?! – взвился Николай, схватил меня за плечи и так встряхнул, что позвонки хрустнули. – Еще вчера поутру, сидя в треклятой клетке, я оплакивал твою гибель! Я молился черту, чтобы в аду попасть на одну сковородку с тобой и хотя бы жариться рядом, и вдруг ты стоишь живая и здоровая посреди Судной площади и бровью не ведешь! Что ты прикажешь мне предположить?!
– Что я не умерла! – сердито буркнула я, понимая, что самым позорным образом через мгновение начну вилять, оправдываться и буду выглядеть совершенной лгуньей. Каковой, собственно, и являюсь большую часть сознательной жизни.
– Я видел. – Он устало отпустил меня и кашлянул. – Я все видел. Тебя. Разбившуюся. В пропасти. Ты была мертвее самого мертвого. Я умирал вместе с тобой. Господи, да я сдался властям, наговорив глупостей о каком-то там искуплении грехов, о мщении самому себе! Я старше тебя почти вдвое, а повел себя как дурак, ей-богу!
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
