Книга Рассекречено? Правда об острых эпизодах советской эпохи - Владимир Воронов

Охота на Гитлера: непридуманные истории про чекистов-ликвидаторов

Миф о всевластии, всезнании, всепроникновении и всемогуществе секретных служб обычно взращивается в недрах самих служб. Лубянка в этом смысле не исключение: по сей день в ходу легенда о высочайшем профессионализме чекистов-разведчиков времен Великой Отечественной войны. Запущена она была людьми служивыми много десятилетий назад с целью весьма прагматического свойства: пришла пора создавать новый имидж чекистского ведомства, и лучше всего для этого подходила героическая военная эпоха. Вот только с реальными разведчиками, как и с их успехами, оказалось не все так просто, поскольку и агентурные закордонные сети, и кадры центральных аппаратов разведок — военной и политической — были истреблены еще в ходе сталинских репрессий. «На развод» оставили лишь считанное количество уникальных специалистов, чаще всего по части штучных ликвидаций за рубежом личных врагов вождя — таких как Павел Судоплатов или Наум Эйтингон. Да и они были вовсе не разведчики, а лишь ликвидаторы, по масштабным диверсиям или партизанству — тоже вовсе не спецы, но именно им приказали организовать борьбу в тылу врага — иных специалистов схожего профиля у Сталина уже не было. Правда, вождь ставил задачу скорее истреблять, чем разведывать, потому ведущую роль в ее исполнении отвели структуре во главе с Павлов Судоплатовым — Особой группе при наркоме внутренних дел СССР, переформатированной затем во 2-й отдел НКВД, с января 1942 года это 4-е управление НКВД, с мая 1943 года — 4-е управление НКГБ СССР.

Штукари из варьете

Одним из самых крупных первых дел этой «конторы», помимо, прямо скажем, не слишком успешной организации собственно партизанской войны, стало создание подполья на случай сдачи Москвы немцам. Когда в конце сентября 1941 года Сталин пришел к выводу, что Москву, возможно, не удержать, то Берия получил от него приказ приступить к созданию подполья в столице. Вызвав к себе Судоплатова, Берия поставил задачу: «Обстановка тяжелая. Не исключено, что какой-то части немцев удастся прорваться в город. Мы хотим создать в Москве нелегальные резидентуры и группы боевиков. Они развернут здесь нелегальную работу».

Единственное описание подробностей того, как чекисты развернули ту работу, оставил в своей книге «Право на совесть» нелегал-боевик Николай Хохлов, в 1954 году ставший невозвращенцем: «Обстановка для Москвы складывается плохо, Николай. Город, видимо, придется отдать. На короткое время, конечно. Но все равно — если немцы войдут в Москву, они должны почувствовать себя здесь как в осином гнезде, — цитировал Хохлов речь своего куратора, Михаила Маклярского. — …Для этого в городе должны остаться боевые группы».

По версии Судоплатова, в Москве тогда создали «три независимые друг от друга разведывательные сети», а главным координатором подполья стал начальник контрразведывательного отдела Управления НКВД Московской области Сергей Федосеев. Вот только сомнительно, что он продержался бы в подполье сколь-нибудь долго, очень уж многим он был известен в своем реальном качестве, в том числе соответствующим немецким службам. Руководителем подпольной сети, отвечавшей за диверсии на транспорте, по личному указанию Берии назначили бывшего наркома госбезопасности Украинской ССР Павла Мешика. При всем богатстве фантазии трудно представить, что Мешик сумел бы сколь-нибудь долго продержаться в московском подполье — как-никак целый республиканский нарком, успевший очень хорошо засветиться по части проведения репрессий. При этом хоть какие-то навыки нелегальной работы у него отсутствовали напрочь.

Во главе еще одной сети поставили майора госбезопасности Виктора Дроздова. «Мой старый приятель с Украины» — так охарактеризовал его Судоплатов — имел «большой опыт борьбы с бандформированиями и националистическим подпольем на Украине». Перед войной его перевели в Москву — заместителем начальника столичной милиции. Как полагали на Лубянке, из него выйдет хороший руководитель подполья, потому, что «в Москве его не знали». Это второго-то человека в столичной милиции?! Который, опять же, ранее широко отметился на руководящей чекистской работе в нескольких областях Украины. «В целях конспирации, — писал Судоплатов, — его сделали заместителем начальника аптечного управления Москвы. Он должен был в случае занятия Москвы поставлять лекарства немецкому командованию и войти к нему в доверие». Интересно, как поставлять и откуда, уж не прямиком из Свердловска или Челябинска?! Надо было быть совсем уж оторванным от реалий и не иметь на плечах головы, чтобы в качестве второго «аптекаря» столицы пытаться подложить немцам Дроздова! Да эта «легенда» лопнула бы в момент, не выдержав самой элементарной проверки. Как-то даже не верится, что на Лубянке всерьез учудили конспирацию столь детсадовского уровня.

Тогда же создали еще одну боевую спецгруппу, во главе которой поставили композитора Льва Книппера, брата жившей в Германии актрисы Ольги Чеховой. В юности Книппер воевал в рядах белых, эмигрировал, был завербован чекистами, вернулся и обрел известность как автор песен и симфоний, прославляющих уже Красную армию. По слова Судоплатова, у группы Книппера была особая задачи: «Он стал спецагентом-групповодом и должен был действовать в Москве по разнарядке „Д“, то есть для осуществления диверсионных актов, операций и акций личного возмездия против руководителей германского рейха, если бы они появились в захваченной столице». Если точнее, его группа «должна была уничтожить Гитлера и его окружение, если бы они появились в Москве после ее взятия». В свою очередь, «руководить подпольем — имеется в виду спецгруппа Книппера — должен был Федотов — начальник Главного контрразведывательного управления НКВД». Павел Федотов — комиссар госбезопасности 3-го ранга, в канун войной и в самом ее начале последовательно был начальником 2-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД СССР, 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ НКВД СССР, 2-го управления НКГБ СССР и 2-го управления НКВД СССР — неужели это столь «неизвестная» фигура, чтобы оставлять его в подполье?! Или задание, исполнение которого и должен был курировать Федотов, того стоило? «Была разработана специальная операция по физическому устранению Гитлера. Немцы тогда трубили на весь мир о том, что проведут парад на Красной площади. И Гитлер будет приветствовать своих солдат. Среди тех, кто собирался остаться в московском подполье, нашелся человек, который готовился осуществить покушение на Гитлера. Это известный композитор Л. К. Книппер». И как же он должен был это сделать? Согласно чекистской логике, элементарно: как брат Ольги Чеховой, вхожей в окружение Гитлера, он мог «быть представленным Гитлеру в Москве, скажем, во время концерта. И тогда…» Что именно «тогда», Судоплатов предоставляет додумать самим, хотя очевидно, что ни малейших шансов на успех эта афера иметь не могла, а композитор-ликвидатор просто был обречен на убой.

Так ведь и не он один. «Для совершения диверсионных актов, — утверждал Судоплатов, — нами было запланировано привлечь 200 человек. 101 человека подобрали для осуществления акций специального возмездия в отношении членов гитлеровского руководства». В частности, схожее задание получила и группа Николая Хохлова. Вот как эту задачу поставил куратор: «Войти в доверие к немцам не так-то просто. Мы подумали о небольших группах артистов эстрады. Немцы любят искусство, в особенности не очень серьезное. Они могли бы использовать такие коллективы для обслуживания своих фронтовых частей. Вы свистеть не разучились? Нет? Ну и прекрасно. Мы включим вас в одну из таких групп. Если немцы возьмут Москву, они обязательно устроят парад Победы. И пусть устраивают… Может быть, даже Гитлер пожалует. Представьте себе большой концерт для фашистского командования. В зале немецкие генералы, правительственные чиновники, министры всякие… И вдруг — взрыв, один, другой… гранаты. Жив русский народ! Жив и сдаваться не собирается. Понимаете, что это значит?»