Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
В документе, подготовленном мной и представленном начальству в середине августа, я подчеркнул, что нам надо знать приоритетные направления в деятельности правительства, чтобы разработать предложения для заседания совета министров иностранных дел. Однако никаких уточнений не последовало, и это молчание вызывало только озабоченность. Таким образом, нам пришлось – точнее говоря, нам позволили – продолжать разработку гипотетических предложений по решению общегерманской проблемы. Изучение возникавших вопросов заняло у нас несколько недель, включая консультации с опытными экспертами в правительстве и других учреждениях.
15 ноября мы представили результаты своей работы, описав характер самой проблемы, как мы ее себе представляли. Документ содержал целый ряд предложений, объединенных в так называемый план А, направленный на достижение общегерманской договоренности. Ко всем предложениям давались обоснования и рекомендации.
В документе рассматривались два основных варианта нашей деятельности на заседании совета министров иностранных дел. В первом случае предлагалась позитивная программа и приводились условия, на которых мы были бы согласны на образование общегерманского правительства и вывод союзнических войск из основных частей Германии. Во втором – мы могли занять негативную позицию, не вносить никаких позитивных предложений, предоставив русским самим выступить со своими предложениями, которые мы, скорее всего, стали бы отклонять на основе специально подготовленных и продуманных аргументов.
План А содержал целый ряд предложений по первому варианту.
Прежде всего следовало добиться соглашения по новой системе четырехстороннего контроля за выполнением программы. Надо было бы настоять на отмене индивидуального права вето. При этом введение новой системы контроля должно последовать за образованием временного германского правительства. Выборы в его состав должны проходить под международным наблюдением во всех четырех оккупационных зонах одновременно. Как только временное переходное правительство будет сформировано, военные администрации прекратят свое существование, а сокращенные союзные войска разместятся в гарнизонах на периферии. Их дислокация должна быть предусмотрена таким образом, чтобы линии коммуникаций с ними не проходили по территории Германии. Предполагалось, что англичане расположатся в районе Гамбурга, американцы – Бремена и русские – Штеттина, чтобы в их распоряжении имелось бы по глубоководному морскому порту. Французы же будут отведены вплотную к французской границе и станут снабжаться непосредственно со своей территории. Районы, освобождаемые от оккупации союзников (речь идет не только о самой Германии, но и о Берлине), отойдут под юрисдикцию временного германского правительства. Вместе с тем необходимо тщательно разработать предупредительные меры против возможных злоупотреблений немецкой полиции как правыми, так и левыми экстремистскими элементами при передаче власти военными администрациями центральному германскому правительству… Распределение отдельных пунктов и элементов этой программы по времени и этапам должно осуществляться таким образом, чтобы исключить вмешательство любой из сторон с применением антидемократических методов. Условия договора должны базироваться на продолжении осуществления полной демилитаризации Германии.
Наши рекомендации исходили из возможности проведения нового заседания совета министров иностранных дел четырех держав в ближайшее время при получении определенного согласия Англии и Франции. Удовлетворительной альтернативы этим предложениям мы не видели. Распространение условий Лондонской программы на всю Германию, как кое-кто предлагал, не представлялось нам приемлемым. Ведь Лондонская программа предусматривала продолжение осуществления контроля за политической жизнью Германии со стороны верховной союзной комиссии и нахождения оккупационных войск в соответствующих зонах. Да и прерогативы власти некоммунистического правительства Германии не получат полного признания в восточной зоне, оккупированной советскими войсками. Поэтому положения Лондонской программы не могли стать базой для общегерманского решения проблемы. Мы полагали, что русские вряд ли согласятся на принятие ряда аспектов плана А, но он все же оставлял открытыми двери для их возможного мирного ухода из столицы Германии. Если не поддерживать эти двери открытыми путем внесения некоторых позитивных предложений с нашей стороны, то русские не уйдут, даже если им и представится такая возможность. У нас сложилось впечатление, поясняли мы, что позиция западных держав в Берлине никогда не будет комфортной, а жители западных секторов, как и войсковые гарнизоны в них, будут чувствовать себя постоянно находящимися на краю пропасти, на территории вокруг города, оккупированной советскими войсками.
Хочу подчеркнуть еще раз – а это важная составляющая наших рекомендаций, – мы считали: настоящие рекомендации могут быть вынесены на рассмотрение совета министров иностранных дел только после подробного и конфиденциального обсуждения их с французами и англичанами и лишь в случае их согласия. Меня неоднократно спрашивали, уже через несколько недель после представления этого документа руководству, а что мы будем делать, если французы и англичане не выразят своего согласия с нашими предложениями. Я отвечал, что мы не станем тогда проталкивать этот проект, а возложим бремя ответственности на правительства Франции и Великобритании за разработку новых предложений и формулировку соответствующей западной позиции. Мы скажем: это – наши лучшие предложения, если вы с ними не согласны, излагайте свои альтернативы, имея в виду необходимость срочного решения берлинского вопроса, и берите на себя полную ответственность за это.
Мне задавались также вопросы, как мы будем действовать, если французы и англичане согласятся, а русские не примут наших предложений (как ожидалось). Я считал, что в этом случае целесообразно продолжать осуществление Лондонской программы (не отказываясь от поисков других решений берлинской проблемы и блокады, в частности), обязательно оставляя открытой возможность для дальнейших переговоров. Таким образом мы возложим ответственность за окончательный раскол Германии на русских, как мы поступили с планом Маршалла в отношении всей Европы. К тому же по меньшей мере мы назовем условия, на которых будем согласны на вывод войск из Германии, показав, что в принципе готовы пойти на это. Вместе с тем нам удастся избежать недоразумений, связанных с рассмотрением этого вопроса, и оставить открытой возможность заключения определенного соглашения в этой области, а также свести на нет пропагандистский эффект любых предложений русских по решению общегерманской проблемы.
* * *
Перед наступлением нового, 1949 года место генерала Маршалла занял Дин Ачесон. С ним я встречался ранее, и у нас сложились довольно тесные отношения в 1947 году – перед тем, как оставил должность заместителя госсекретаря (летом 1947 года), перейдя на другую работу. Став госсекретарем, он выразил надежду, что я останусь в своей должности руководителя группы планирования, по крайней мере в ближайшее время, на что я с готовностью согласился.
В последующий период времени отношения мои с Ачесоном были вполне приемлемыми. Я восхищался им и уважал за тонкий критический ум. Осознавая, как и те, кто его хорошо знал, что он был человеком прямым и честным, настоящим слугой народа – явление довольно редкое в Соединенных Штатах, – я возмущался нападками на него определенных кругов в конгрессе и отдельных представителей прессы, любуясь, с каким достоинством и стойкостью он отражал их. Наши с ним отношения не омрачались даже трудностями, связанными с проведением европейской политики и общественными дискуссиями последнего времени.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
