Хорошо, что я никогда и ни о чём всерьёз не мечтал. Мелкие детские фантазии не в счёт: помню, какими они казались прекрасными и волшебными, но как только упали в подставленные ладошки, очарование куда-то сбежало, оставив мне лишь растерянность и сожаление. Потом мечтать стало просто некогда. А Наис... Я никогда не мечтал о её любви. Я почему-то был уверен, что эта любовь и так принадлежит мне. Ошибался? Кто знает...
Шорох шагов по каменным плитам пола в коридоре. Осторожные. А следом за ними — другие, торопливые, стремительные. Поднимаю голову, встречая взгляд ярких, как небо глаз. Что она здесь делает?!
Наис смотрит на лежащее на столе мёртвое тело. Смотрит, как я, задумавшись, поглаживаю пальцами узор из родинок на холодной пояснице. В довершение всего озирает мой костюм, гордо поворачивается и идёт прочь, процедив сквозь зубы что-то вроде: «Извращенец». А я глупо улыбаюсь и стою столбом, пока на пороге не появляется Олден. Который и получает от меня на орехи:
— Зачем ты её пустил сюда?
— Пустил! Можно подумать, она стала бы меня слушать! Сам хорош: дверь и закрывать можно!
— Она сказала, зачем пришла?
— Мне? — Маг округляет глаза. — Скорее луны упадут с неба!
— Ххаг с лунами! Ладно, приберись тут, а я...
— Только не перегни с шуточками: твоя жена явно не в духе.
Предупреждение бывает полезным только в двух случаях: если оно своевременное и если тот, кого предупреждают, в состоянии ему внять. Что же касается меня, то в эту минуту и самый мудрый в мире совет прошёл бы мимо моих ушей: к сожалению или к счастью, но есть вещи, которые важнее мудрости, пользы и многого другого.
Наис ожидала меня в кабинете. Сидела, выстроив складки пышной юбки в таком строгом порядке, что я не рискнул приблизиться даже на расстояние целования руки. Поэтому оставалось лишь степенно занять место в своём кресле и обратиться к супруге с вопросом:
— Чему обязан счастьем видеть вас?
Холодности и надменности взгляда, которым я оказался вознаграждён за сдержанную вежливость, позавидовал бы любой тиран.
— Ваше поведение выходит за рамки приличий.
— Позвольте не согласиться: я ни в коей мере не нарушал правил.
— Неужели? — Она позволила себе тонко-тонко усмехнуться, приоткрыв едва тронутые помадой губы. — То, как вы вели себя третьего дня, невозможно описать словами.
— Почему же? Я поступал так, как считал нужным. И имел на это право, daneke.
— Право вмешиваться в чужую жизнь?
Я покачал головой:
— С каких это пор ваша жизнь стала для меня чужой?
Наис гордо подняла подбородок, тряхнув огненно-золотыми локонами:
— Запамятовали? Я просила не искать со мной встреч.
— Я не искал.
— И как же тогда объяснить ваше присутствие во дворце?
— Королева желала меня видеть.
— Но вы знали о том, что я буду на Малом приёме?
Провокационный вопрос. Моя супруга, в отличие от Калласа или того же Вигера не любит тратить время на хождение вокруг да около.
— Знали?
Молчание будет принято за согласие без колебаний. Ответить «нет»? Тогда получится, что бесстыдно вру. Лучше промолчу.
На лице Наис проступает злорадствующее торжество:
— Вы знали, и всё же прибыли во дворец. Dan Ра-Гро не держит своё слово?
— Разве можно отказать королеве?
Она встала, своим движением заставив и меня подняться на ноги, расправила янтарный шёлк складок, одёрнула кружево узких манжет. Повернула голову так, чтобы стал особенно заметен изящный изгиб шеи, и сказала, в пространство, но одному мне:
— Кто-то когда-то уверял, что для него существует лишь одна королева.
Надо же, помнит! Это было так давно, ещё на свадьбе: я не знал, какими словами выразить свои чувства и молол совершеннейшую чушь... Она помнит. Этого не может быть, но это есть. Нэй...
— И повторю.
Голубые глаза смотрят на меня с прежним укором, но всё же чуточку мягче.
— Я не верю вам, Рэйден Ра-Гро.
— Напрасно. Я никогда не лгал вам.
— Никогда-никогда?
— Ни единого раза.
Подхожу ближе, почти чувствую её дыхание на своей коже. И борюсь с желанием прочитать, что оно скрывает. Борюсь отчаянно, потому что не хочу знать, каким меня видит любимая женщина. Мне всё равно, лишь бы... Лишь бы она смотрела на меня.
— Тогда почему вы не отказались от приглашения?
— Я хотел видеть вас.
Нежные губы укоряют:
— Надо уметь справляться со своими желаниями.
— Я должен был прийти.
— Чтобы устроить драку?
— Да.
Она поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза:
— Для чего? Я не давала вам повода.
— Я сам его придумал. Мои действия оскорбили вас?
— Я скорее соглашусь на оскорбление ревностью, чем равнодушием.
Любовь моя, да как ты могла такое подумать? Чтобы я был равнодушен? Ни единой минуты!
От тщательно завитых локонов пахнет морем и цветами. Мягкие, гладкие, как шёлк платья. Нет, ещё мягче! Мои пальцы касаются золотой паутины пряди, спускающейся на висок, отводят в сторону, открывая ухо, маленькое, нежно-розовое, похожее на перламутровый дворец жемчужной раковины. Наклоняюсь, уже не в силах справляться с желанием прильнуть губами к не тронутой загаром и тщательно оберегаемой от колючего ветра коже. Ещё чуть-чуть и...
— Что это?
— М-м-м-м?
Наис двумя пальцами держит поднятый на уровень глаз лист пергамента.
— Понятия не имею.
— «Прошение... Я, Дагерт Иллис, по собственной воле и с согласия своих близких родственников, прошу принять мою службу на благо Её Величества и позволить мне занять место телохранителя при...»
Внезапно возникшая пауза была больше всего похожа на затишье перед бурей.
— «При Рэйдене Ра-Гро, именуемом также Стражем Антреи». Как это понимать?
— Видишь ли...
— Вы воспользовались смятением молодого человека и вынудили его заглаживать вину таким способом?
Ну вот, все усилия пошли прахом. А так замечательно начиналось!
— Ни в коем разе. Dan Иллис сам высказал желание занять место Баллига.
— Для человека его происхождения и положение есть более подходящие способы служить Её Величеству.
— О да, разумеется! Но его дедуля... Помните Ра-Кими? Так вот, дедуля поставил внуку условие: если хочешь быть принятым в семье, найди общий язык с Ра-Гро. Почему бы не помочь парню?
