Письмо великого князя Александра Михайловича императору Николаю II
25 декабря 1916 г.
Дорогой Ники!
Тебе угодно было, 22-го декабря, дать мне высказать мое мнение по известному вопросу, и попутно пришлось затронуть почти все вопросы, которые волнуют нас, я просил разрешения говорить как на духу, и ты дал мне его.
Я считаю, что после всего мною сказанного я обязан говорить дальше. Ты невольно мог подумать, слушая меня: ему легко говорить, а каково мне, который должен разбираться в существующем хаосе и принимать те или другие меры и решения, подсказываемые мне с разных сторон.
Ты должен понимать, что я, как и все болящие душой за все происходящее, часто задавал себе вопрос, что бы я сделал на Твоем месте, и вот я хочу Тебе передать то, что мне подсказывает душа, которая, я убежден, говорит верно.
Мы переживаем самый опасный момент в истории России, вопрос, стоит быть ли России великим государством, свободным и способным самостоятельно развиваться и расти, или подчиниться германскому безбожному кулаку, все это чувствуют, кто разумом, кто сердцем, кто душою, и вот причина, почему все, за исключением трусов и врагов своей родины, отдают свои жизни и все достояние для достижения этой цели. И вот в это святое время, когда мы все, так сказать, держим испытание на звание человека в его высшем понимании, как христианина, какие-то силы внутри России ведут Тебя и, следовательно, Россию к неминуемой гибели. Я говорю Тебя и Россию вполне сознательно, так как Россия без царя существовать не может, но нужно помнить, что царь один править таким государством, как Россия, не может, это надо раз навсегда себе усвоить, и, следовательно, существование министерства с одной головой и палат совершенно необходимо; я говорю палат, потому что существующие механизмы далеко не совершенны и не ответственны, а они должны быть таковыми и нести перед народом всю тяжесть ответственности, немыслимо существующее положение, когда вся ответственность лежит на Тебе и на Тебе одном.
Чего хочет народ и общество, очень немного, власть (я не говорю избитые, ничего не значащие слова, твердую или крепкую власть, потому что слабая власть это не власть) разумную, идущую навстречу нуждам народным, и возможность жить свободно и давать жить свободно другим. Разумная власть должна состоять из лиц первым делом чистых, либеральных и преданных монархическому принципу, отнюдь не правых или, что еще хуже, крайне правых, так как для этой категории лиц понятие о власти заключается: «править при помощи полиции, не давать свободного развития общественным силам и давать волю нашему никуда не годному, в большинстве случаев, духовенству».
Председателем Совета министров должно быть лицо, которому Ты вполне доверяешь, он выбирает себе и ответствен за всех других министров, все они вместе должны составлять одну голову, один разум и одну волю, и каждый по своей специальности проводит общую политику, а не свою, как это мы видим теперь, ни один министр не имеет права высказывать Тебе свои взгляды на общую политику; он является докладчиком по своей узкой специальности, если же Ты хочешь услышать их мнение по общим вопросам, то таковое они могут высказывать только в Совете министров, под Твоим личным председательством; при министерстве объединенном трудно ожидать, чтобы Ты услышал противоречия в их мнениях, но оттенки, в связи с делом, порученным каждому из них, конечно, могут быть, и необходимо, чтобы Ты их слышал.
Я принципиально против так называемого ответственного министерства, т. е. ответственного перед Думой, этого допускать не следует, надо помнить, что парламентская жизнь у нас в самом зародыше, при самых лучших намерениях тщеславие, желание власти и почета, будут играть не последнюю роль, и, главное, при непонимании парламентского строя, личной зависти и проч. человеческих недостатках министры будут меняться даже чаще, чем теперь, хотя это и трудно. Как председатель, так и все министры должны быть выбраны из числа лиц, пользующихся доверием страны, и деятельность которых общеизвестна, конечно, не исключаются и члены Думы. Такое министерство встретит общее сочувствие всех благомыслящих кругов, оно должно представить тебе подробную программу тех мер, которые должны проводиться в связи с главной задачей момента, т. е. победы над германцами, и включить те реформы, которые могут проводиться попутно, без вреда для главной цели, и которых ждет страна. Программа эта после одобрения Тобой должна быть представлена Думе и Государственному Совету, которые вне сомнения ее одобрят и дадут полную свою поддержку, без которой работа правительства невозможна, затем, опираясь на одобрение палат и став твердой ногой и чувствуя за собой поддержку страны, всякие попытки со стороны левых элементов Думы должны быть подавляемы, с чем, я не сомневаюсь, справится сама Дума, если же нет, то Дума должна быть распущена, и такой роспуск Думы будет страной приветствоваться.
Главное условие, чтобы раз установленная программа ни в коем случае не менялась, и правительство должно быть уверено, что никакие побочные влияния на тебя повлиять не могут и что Ты всей своей неограниченной властью будешь свое же правительство поддерживать, теперь замечается как раз обратное, ни один министр не может отвечать за следующий день, все разрознены, министрами назначаются люди со стороны, которые никаким доверием не пользуются и, вероятно, сами удивляются, что попадают в министры, но так как людей честных вообще мало, то у них не хватает смелости сознаться перед тобой, что они не способны занимать посты, на которые назначаются, и что их назначение для общего дела приносит только вред, их поступки граничат с преступлением.
1 января 1917 г. – Первую часть письма писал в вагоне по пути в Киев, до сегодняшнего дня был так занят, что не было свободной минуты.
Состоявшиеся с тех пор назначения показывают, что Ты окончательно решил вести внутреннюю политику, идущую в полный разрез с желаниями всех Твоих верноподданных, эта политика только наруку левым элементам, для которых положение: чем хуже, тем лучше, составляет главную задачу; так как недовольство растет, начинает пошатываться даже монархический принцип и отстаивающие идею, что Россия без царя существовать не может, не имеют почвы под ногами, так как факты развала и произвола налицо; продолжаться долго такое положение не может, опять повторяю, нельзя править страной, не прислушиваясь к голосу народному, не идя навстречу его нуждам не считая его способным иметь собственное мнение, не желая признавать, что народ свои нужды сам понимает.
