Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
— Прямо-таки удивляешься некоторым издателям. — Пенни покачал головой, и они пошли дальше.
Это напоминало экскурсию по шоколадной фабрике с Пенни в качестве Вилли Вонки. Младшие библиотекари в таких же, как у него, рясах, а многие и с золотыми руками, шмыгали мимо, почтительно кивая ему.
— Внизу, в катакомбах, у меня еще одна уникальная коллекция: задуманные, но так и не написанные романы.
— И мой тоже там? — просветлел Элиот. — Можно посмотреть? Это нечто особенное, уверяю тебя.
— Поищи, если хочешь. Я свой так и не нашел, там такая неразбериха. А вот еще одна наша достопримечательность.
Единственный стеллаж вдоль задней стены этой комнаты оказался практически безразмерным. Пенни нажал на одну из полок, и она стремительно поехала вбок, как конвейер, в то время как верхняя и нижняя остались на месте. Плам вспомнились механизированные вешалки в химчистке. Пенни нажал на что-то еще, и весь стеллаж, полка за полкой, помчался вверх.
— Что это? — спросила Плам.
— Книги для всех. Вернее, про всех.
— Как это?
— Сейчас найду наши. — Определив каким-то образом нужную полку, Пенни остановил стеллаж. — Это книги жизни — у каждого человека такая есть. Вот наши, все на одной полке.
— Шутишь, — недоверчиво сказал Квентин.
Но Пенни, как успела заметить Плам, никогда не шутил.
— Вовсе нет. Вот книга Плам. — Его палец уперся в сливовую,[28] что логично, суперобложку. — А это моя. — Большого формата, но тонкая, в светлом кожаном переплете. На корешке простым шрифтом сансериф значится его имя.
— Но почему они стоят рядом? Не говори только, что мы поженимся.
— Не знаю, почему. И никто не знает.
— Твое второе имя действительно Шредер? — Элиота это, похоже, удивило больше всего.
— Ты хочешь сказать, что здесь имеются книги обо всех, кто когда-либо жил на свете.
— Только о тех, кто живет сейчас. Книга появляется, когда человек родится, и исчезает, когда он умирает. Этот стеллаж простирается на много миль во все стороны и, вероятно, выходит в какое-то отдельное субизмерение. Не знаю, куда деваются книги умерших, — может, продаются как уцененные.
Смотрите-ка, пошутил. И сам же хихикнул.
— А о чем они?
— О жизни, естественно. Вот двухтомник Элиота, а вот твоя. — Пенни положил руку на синий, пухлый как словарь томик с золотым именем Квентина на корешке. — Что? Не так соблазнительно, как ты думал? Я свою ни разу не открывал.
Плам сняла свою книгу с полки, подержала в ладони. Желание заглянуть в нее было почти непреодолимым… почти.
— Всю жизнь пытаешься разобраться в себе, понять, для чего живешь, — и вот пожалуйста, все черным по белому, — сказал Пенни. — В некоторых даже указатели есть, а у Квентина, например, алфавит.
Он нрав: по обрезу косой лесенкой проделаны лунки с буквами. Как в настоящем большом словаре.
Квентин нехотя вернул свою книгу Пенни.
— Мне, как я понимаю, полагается писать ее, а не читать.
Пенни довольно бесцеремонно запихнул ее обратно на полку. Плам, переборов соблазн, поставила свою рядом. Прожив свою жизнь до конца, она и так узнает, в общем и целом, что содержалось в книге.
— Погодите, — сказал Элиот, — это порождает много вопросов. Что ж у нас, собственной воли нет? И что будет, если сжечь чью-то книгу, — умрет человек?
— Проходим дальше, — позвал Пенни из коридора, — мы еще далеко не все осмотрели. Я думал, вы торопитесь.
В комнате за ничем не обозначенной дверью книг не было. И окон тоже, и на стенах ни единой картинки. Только письменный стол и кожаный стул — весьма зловещее помещение.
— Дайте угадаю, — сказала Плам. — Невидимые книги… или микроскопические. Они содержатся в воздухе, и мы их вдыхаем.
— Это мой кабинет. — Пенни сел за стол лицом к ним, сложил домиком свои прозрачные пальцы. — Система сообщила мне о вашем прибытии в Нигделандию, и я привел вас сюда.
— Еще три минуты, не больше, — предупредил Элиот.
— У вас есть то, что принадлежит мне. У Квентина.
— У меня?
— Страница из библиотечной книги.
— А-а… ну да.
В чисто техническом смысле Квентин, возможно, и украл эту страницу из Нигделандии, но уличать его в этом даже для Пенни несколько чересчур.
— Я сохранил ее для тебя.
Извлеченная из кармана страница без лишних сантиментов вырвалась из руки Квентина и устремилась на стол, как потерявшийся малыш к маме.
— Спасибо.
Дверь открылась. Женщина в рясе, потупив взор перед величием Пенни, взяла у него страницу двумя руками, как оторванную конечность, которую надо срочно пришить на место, — чем в каком-то смысле та и была. Пенни поднял плитку пола рядом со своим стулом, и оказалось, что это не плитка, а переплет большой книги. Плам присмотрелась: они все стояли на фолиантах, больших и пыльных, пригнанных вплотную один к другому Пенни полистал тонкие страницы со столбцами цифр, кивнул и захлопнул книгу.
— Осталось только взять с тебя штраф.
— За то, что не сдал ее вовремя?
— Именно так. Ты останешься здесь на год и будешь отрабатывать долг.
— Не будь идиотом, — бросила Плам.
— Ты же это не всерьез, Пенни. Филлори гибнет! Мы думаем, что его еще можно спасти, но время не терпит.
— Миров тысячи, они родятся и умирают, но мудрость и знание вечны. — Так и сказал, честное слово! Вернее, изрек. — Ты воспользовался частицей нашей мудрости в своих целях.
— Я же вернул ее!
— Но продержал целый год. Страницу из «Arcana arcanorum», переписанную рукой самого Птицелова. Подумай, какую пользу она могла за это время принести нам.
— Да никакую. У вас тут книг миллиарды — спорю, эту никто даже не открывал.
Пенни встал, вышел из-за стола, воздел свои золотые длани. Персты сложились для наведения чар.
— С книгами нужно обращаться бережно, Квентин, — ты этого никогда не понимал. Нам придется также стереть из твоей памяти все прочитанное.
Он что, хочет влезть Квентину в голову? Ну уж нет. Плам, отступив на шаг, тоже вскинула руки. Все остальные повторили ее движение, в один миг преобразившись из разобщенной группы в сплоченную фалангу. Квентин опередил всех, послав яркий луч в лицо Пенни, но Пенни вобрал его в одну руку, а другой согнул на 90 градусов и направил в пол. Элиот запоздало вступил с электрическими разрядами, но золотые руки поймали их в воздухе с нечеловеческой быстротой и точностью: раз-два-три-четыре-пять. Эстрадный фокусник, ловящий на лету пули, мог бы позавидовать Пенни.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
