Книга Скальп врага - Иван Сербин

Старший не сказал, что друзья они лишь потому, что слова Димы об убийстве его отца и непричастности к смерти Левы-Кона и остальной братвы благополучно подтвердились. Иначе были бы врагами. Но в любом случае Свету и Настю трогать не стали бы. Отпустили бы на все четыре стороны без объяснения причин. Манила закон знал.

* * *

Ровно без пятнадцати двенадцать Димин «БМВ» появился у «Царь-града». Он не стал въезжать на стоянку, встал под указателем поворота.

Дима слегка маялся. Он не слишком надеялся на честность Боксера по отношению к заложницам, верил Маниле, однако всесильных людей нет. Манила мог сделать все возможное, но не суметь освободить их. Или освободить обеих. Или… В общем, зачем гадать? Дима позвонил бы Маниле, но это было бы некорректно. Если человек говорит «я позвоню» и долго не звонит, это не означает, что он забыл или у него что-то не получилось. Это означает, что пока ему нечего сказать. И не стоит его дергать.

Одним словом, иного выхода, кроме как претворять свой план в жизнь, у Димы не было.

Лемехов, Панкратов и Катя уехали заблаговременно, чтобы скрыться в посадках, неподалеку от места «стрелки».

Дима ответил Кате честно на все вопросы, рассказал, как обстоят дела. Единственный вопрос, на который он был вынужден солгать: «С Настеной все в порядке?»

Он ответил «да», и теперь на душе у него было муторно. Если бы с Настеной что-нибудь случилось, она бы ему этого не простила.

В зеркальце Дима увидел, как к «Царь-граду» подплыл широкий темно-вишневый «Шевроле». С заднего сиденья выбрался тучный человек в штатском. В руке он держал пухлый бумажный пакет.

— Саша, подожди здесь, — сказал он водителю.

Петрусенко. Дима с интересом разглядывал майора.

Петрусенко подошел к «БМВ». Дима опустил стекло.

— Это вы мне звонили? — спросил майор.

Голос у него был очень приметный. Хрипловатый, чуть одышливый. Такой один раз услышишь — не спутаешь.

— Нет, не я, — ответил Дима. — Но мне поручено отвезти вас к человеку, который звонил. Деньги и документы при вас?

— Разумеется, — Петрусенко держался спокойно.

— Вы позволите? Я должен убедиться…

Не говоря ни слова, майор бросил Диме на колени конверт. Тот аккуратно, двумя пальцами, открыл клапан и увидел несколько тугих пачек, перетянутых резинкой, и три красные корочки.

— Садитесь, — предложил Дима, бросая пакет на заднее сиденье.

Петрусенко открыл дверцу, отдуваясь, забрался в салон, молча уставился в окно.

Дима нажал на газ. «БМВ» отвалил от тротуара, набирая скорость, покатил по шоссе. Петрусенко несколько минут молчал, затем не выдержал:

— Куда это мы едем?

— Потерпите, — ответил Дима. — Скоро узнаете.

Он постоянно смотрел в зеркальце заднего вида, но хвоста не было. Либо Петрусенко решил играть честно, во что Диме слабо верилось, либо его боевики были отличными профи.

Цементный завод располагался километрах в десяти от города, в стороне от трассы. Подъездная дорога была не то чтобы плохая, ее вообще не было. Разбитая колея, глинистая грязь, размокавшая во время дождей, засыхавшая в жару до твердости бетона и промерзавшая зимой на метр. Несмотря на хорошие рессоры, «БМВ» потряхивало.

Автоплощадка вынырнула из-за деревьев внезапно. Пейзаж был урбанистический — вдалеке маячили склады, какие-то строения, транспортеры, и все это стояло неподвижно, мрачно, как скелет умершего давным-давно исполинского существа. Чуть ближе — ворота, которые по какой-то непонятной причине не унесли и не сдали в металлолом. Забор сдали весь, а их оставили. Деревянные опоры фонарных столбов, на которых давно уже не было кабеля. Срезали кабель — деньги как-никак. Сбоку два гаража-ангара, с оторванными кое-где листами, проеденные во многих местах ржавчиной. И, собственно, сама площадка. Ворота ангаров были подняты — Боксер подстраховался, памятуя о Диминой хитрости двухгодичной давности.

Посреди площадки стояли две машины, освещая фарами крошащиеся бетонные плиты. Бойцы, человек десять, стояли возле машин, Боксер — чуть впереди. В свете фар он выглядел черным силуэтом и напоминал творение доктора Франкенштейна. Задумка его была незатейлива — свет должен был слепить Диму, в то время как Боксер стоял спиной к машинам.

Дима развернул «БМВ» у самого края площадки, так, чтобы фары его машины, в свою очередь, освещали Боксера. Лампы и отражатели у «БМВ» были неплохие. Боксер прикрыл глаза ладонью. Дима не стал глушить двигатель, затянул ручник, сказав Петрусенко:

— Тот, что впереди, это он.

Майор повозил рукой по дверце, отыскивая ручку. Боксер все смотрел на «БМВ». Петрусенко, отдуваясь, выбрался из машины и, держа в руке пакет, пошел к стоящему в круге света Боксеру.

Дима тоже выбрался из салона, но к центру площадки не пошел. Остался стоять у машины.

Боксер с беспокойством оглядел приближающегося Петрусенко, посмотрел, прищурясь, на Диму. Майор подошел, протянул пакет.

— Деньги, — сказал он. — Сто тысяч, как договаривались.

Боксер усмехнулся, открыл клапан, заглянул внутрь. Достал одну стопку, развернул купюры веером, снова сложил и бросил в пакет. Пакет свернул и засунул в карман.

— Боксер, выпускай женщин, — сказал Дима.

— А я разве обещал их отпустить? — делано удивился Боксер. — Ты что-то путаешь.

— Какие женщины? — непонимающе спросил Петрусенко. — Где моя запись?

В этот момент в руке у Димы запищал телефон. Тот поднес трубку к уху.

— Дима? Это Манила. Их привезли.

— Хорошо, спасибо.

Дима сунул трубку в карман.

— Боксер, мы договорились. Получаешь деньги — выпускаешь женщин, — терпеливо повторил он. — Ты не сдержал слово. Обещал запись и тоже обманул. Кто же ты после этого? Я тебе скажу, ты — фуфлогон. Папы слово не нарушают. А ты нарушил. Дважды!

— Какая еще, на хрен, запись? — Боксер нахмурился.

— Мы договаривались, деньги в обмен на запись… — повысил голос Петрусенко.

— Заткнись, — Боксер толкнул майора в широкую грудь. — Передал лавэ? Катись. Ты свою работу сделал.

Даже с нескольких метров Дима увидел, как у Петрусенко потемнело от гнева лицо.

— Ты с кем разговариваешь, г…юк, шпана дешевая? — процедил он.

— С козлом дырявым я разговариваю, — рыкнул Боксер, поднимая пушку.

Петрусенко был ментом и более-менее феню знал. Во всяком случае, в блатных оскорблениях он разбирался хорошо.

— Что ты сказал, сынок? — в голосе его послышалось зловещее спокойствие.

— Что слышал, — Боксер прижал «ствол» к широкому лбу майора.

— Так, вы тут разбирайтесь, а я поехал, — Дима полез в салон «БМВ».