«Если в 1990 году в Россию было завезено 15 289 собак, то в 1996 году, согласно данным таможенных терминалов столицы, уже 41 342. Только в Москве за четыре месяца 1997 года от зубов собак пострадало более 20 000 человек».
По информации ГУВД г. Москвы
«Координаты — 55 градусов 45 минут северной широты, 37 градусов 37 минут восточной долготы от Гринвичского меридиана. Площадь города — 1080,8 кв. км. Население — 8,55 млн. человек».
«Боюсь, что животные рассматривают человека как равное им существо, которое опаснейшим для себя образом потеряло здравый животный ум, — как сумасбродное животное, как смеющееся животное, как плачущее животное, как злосчастнейшее животное».
Ф. Ницше. Критика животных
Пролог
1939 год. Германия
Глянцево-черный «Хорх» свернул с шоссе, пересек широкий мост через Рейн и покатил на юг, от Висбадена к Ингельхайму.
Всю дорогу оба пассажира молчали, и это тяготило водителя-роттенфюрера (соответствует званию ефрейтора). Однако сам он начать разговор не решался, прекрасно зная, как в СС относятся к болтунам. Утешало лишь соображение, что ехать осталось недолго. Кинологические лаборатории Доуфмана, куда направлялись его пассажиры — бригаденфюрер (соответствует званию генерал-майора) и штурмбаннфюрер (соответствует званию майора), — располагались примерно на середине пути между Висбаденом и Ингельхаймом.
Строго говоря, основная часть лабораторий находилась в Висбадене, но сегодня герр Доуфман осматривал питомники и тренировочные площадки своих «подопечных». Пассажиры «Хорха» намеревались понаблюдать за тренингом. Водитель сомневался, что эти двое относятся к числу страстных любителей собак. Да и сам он, несмотря на фанатичное преклонение перед Адольфом Гитлером, четвероногих недолюбливал. Включая немецких овчарок. Эту его нелюбовь не могло поколебать даже то, что Гитлер овчарок обожал.
Кинологические лаборатории Доуфмана ассоциировались у водителя с чем-то неприятным, вроде тараканьего гнезда.
Через несколько минут «Хорх» свернул с шоссе на второстепенную дорогу. Впрочем, едва ли менее широкую. Раньше дорога эта пребывала в более плачевном состоянии, но с тех пор, как герр Доуфман стал выполнять заказы СД в целом и гестапо в частности, его лаборатории не знали недостатка ни в чем. Включая материалы и технику для дорожных работ.
Минут через пятнадцать «Хорх» остановился у кинологического питомника. Обнесенный высоким каменным забором, он больше напоминал шикарную усадьбу. Над стеной поднимались густые кроны деревьев, сквозь которые проглядывала красная черепичная крыша. Роттенфюрер отметил про себя, что сучья у них спилены практически у самых стволов. С одной стороны, это казалось забавным. Водителю не доводилось слышать о собаках, которые умели бы лазать по деревьям. С другой же стороны, когда предпринимаются подобные меры предосторожности… Герр Доуфман слишком хорошо разбирался в собаках, чтобы его можно было обвинить в необоснованной и чрезмерной боязни.
Водитель нажал на клаксон. Короткий вопль сигнала мгновенно потонул в яростном собачьем лае. Роттенфюрер мог бы поклясться, что в питомнике не меньше нескольких тысяч мохнатых четвероногих тварей. У него неприятно екнуло сердце, а на лбу и на шее проступил пот.
В массивных железных воротах приоткрылся «глазок». Через секунду створки дрогнули и пошли в стороны, открывая взглядам гостей широкий двор. Присыпанная гравием подъездная дорожка, низкие ухоженные кусты и каменный двухэтажный дом. У дома, выполняющего функции административного здания, стоял «Мерседес». Лай собак стал отчетливее.
Очевидно, их раздражал звук работающего электромотора. Водитель нажал на газ, и «Хорх» медленно вкатился во двор.
Герр Доуфман оказался румяным улыбчивым толстяком. Типичным пивным бюргером, с короткими черными усиками и короткой же стрижкой. Двигался он с необычайной проворностью. Видимо, Доуфман услышал звук клаксона и вышел встретить гостей.
В этот момент бригаденфюрер первый раз за всю поездку подал голос. Глядя на стоящего у крыльца толстяка, он разлепил тонкие сухие губы и бесстрастно произнес:
— А вы знаете, Карл, что предки Доуфмана по материнской линии — евреи?
— Как? — Штурмбаннфюрер изумленно повернулся к окошку. — Вы хотите сказать, что… Доуфман — еврей? Но почему же тогда он до сих пор не в лагере?
Бригаденфюрер едва заметно качнул головой.
— Доуфман не просто еврей. Он — еврей, абсолютно необходимый рейху. И гестапо в особенности.
Водитель остановил «Хорх» у самого крыльца, торопливо обошел машину и приоткрыл дверцу. Оба пассажира выбрались из салона, слегка наклонили головы в знак приветствия. Доуфман улыбнулся.
— Бригаденфюрер. Штурмбаннфюрер. Рад видеть вас, господа.
— Мы разделяем вашу радость, герр Доуфман, — без тени улыбки ответил бригаденфюрер.
Доуфман замялся.
— Как добрались?
Вопрос прозвучал беспомощно.
— Благодарю. — Бригаденфюрер заложил руки за спину и огляделся. — Герр Гейдрих прочел ваш отчет о ходе работ. Его заинтересовал раздел, касающийся новых собак. Но герр Гейдрих озабочен, не отразится ли это на вашей договоренности, герр Доуфман?
— Сроки, — всплеснул руками Доуфман. — Конечно. Подобные разговоры всегда сводятся к двум вещам — деньгам или срокам. Я прав? Скажите, я прав?
Толстяк был на две головы ниже бригаденфюрера. Он подался вперед и задрал голову, заглядывая собеседнику в глаза.
— Абсолютно, — подтвердил тот холодно. — Именно о сроках я намеревался поговорить. На сегодняшний день концентрационные лагеря переполнены. СД приходится строить новые. Их надо кому-то охранять. Возможно, собаки, которых вы нам поставляли до сих пор, имеют недостатки, но они вполне подходят для караульной службы…
— Всегда одно и то же, — всплеснул руками толстяк. — Одно и то же. Вы должны понять: то, что я делаю сегодня, изменит будущее кинологии. Всем нужны сторожевые псы. Гестапо нужны, СС нужны и Полицейскому управлению нужны. И даже армии — армии! — нужны сторожевые псы. Ради бога, я готов завтра же отправить вам полторы… нет, две тысячи голов. Но сторожевой пес — это не просто злой пес. Нет. Сторожевой пес — это в первую очередь пес хитрый, умеющий не только сторожить, но и превосходно выслеживать и настигать… Гестапо ведь интересуют подобные качества?
— Полагаю, да. — Бригаденфюрер не проявлял эмоций.
— Вот видите! Подождите всего месяц, и вы получите новую собаку, — глаза Доуфмана загорелись странным фанатичным огнем. — Настоящее чудо. В этих особях мне удалось сохранить лучшие качества немецкой овчарки и прибавить к ним еще кое-что!
— Кое-что, — позволил себе усмехнуться штурмбаннфюрер. — Не слишком ли расплывчатая формулировка?
