Я честно зажмурилась. Ветер заворошил мои волосы, и я невольно подняла руку, чтобы их придержать.
— Стой спокойно!
Я замерла. И почувствовала, как с запястий снимают какие-то браслеты, а с шеи отстегивают какое-то ожерелье. Ах, да! На мне же датчики!
— Открой глаза. Только осторожно.
Я не послушалась и распахнула ресницы, как кукла. И тут же мне прямо в мозг ударил поток нереально яркого света.
— Ой!
— Говорил же, осторожно! — сердито сказал Редька. Его голос почему-то изменился, стал звучать более плоско, что ли… Ну, все равно, что после хорошей стереофонии послушать виниловую пластинку на проигрывателе фирмы «Мелодия».
— Что со мной? — спросила я, не в силах остановить слезы, ручьем льющиеся из-под стиснутых век.
— Адаптация. С прибытием тебя.
— Это я уже тут? — не поверила я и зашарила вокруг руками.
— Ты уже тут.
И мою руку перехватила мягкая теплая ладонь.
— Это ты?
— Я, я. Потерпи немного, глаза привыкнут к настоящему свету.
Я осторожно ощупала ладонь.
— Она не верит, что вернулась, — сказал на заднем плане знакомый голос. По-моему, говорил Санек.
— Нужно все-таки придумать, что делать с освещением.
— Может, уменьшим яркость?
— Тогда некрасиво будет, — ответил Редька. Высвободил свою руку и отошел в сторону. Я услышала, как он говорит кому-то в отдалении:
— Вот, смотри, до максимального освещения, как до луны…
— Но у нее же глаза болят!
— Поболят и перестанут!
Я приоткрыла слезящиеся глаза.
Вот я и дома.
— Больно? — сочувственно спросила меня Таня.
— Танечка, я почти ничего не вижу.
— Это сейчас пройдет, — успокоила меня девушка. Осторожно взяла под руку и скомандовала:
— Шаг вниз.
Я нащупала носком границы возвышения и неуклюже плюхнулась вниз.
— Вот так. Сейчас я вас подведу к стулу, посажу, вы немного отдохнете, чаю выпьете, — уютно хлопотала вокруг меня Таня.
— Долго я там была? — спросила я.
— Не очень.
— А все же?
— Сорок минут.
— Не может быть! — не поверила я. — У меня такое ощущение, что прошло часа два!
— В виртуальном мире свои условности, — ответила мне Таня. И спросила с завистью:
— А красиво там, правда?
Я вспомнила пенящееся море, яркую синеву небес, какое-то объемное, выпуклое ощущение мира и подтвердила:
— Красиво…
— Здорово! — вздохнула Танечка. — А я только на вертолете летала. Туда и обратно. Программу-то целиком только сегодня закончили. Вы — первый посетитель.
— Большая честь, — сказала я.
— Я вам чаю принесу.
— Спасибо.
Я разлепила веки и осторожно взглянула из-под ресниц. Вроде полегче стало.
Настоящий реальный мир после виртуального выглядел его бледной копией. Небо было не таким синим, звуки не такими объемными и стереофоническими, а солнце слишком сильно било в глаза.
Да, определенно, тот мир был красивей.
— Ну как? — спросил Редька, появляясь возле меня.
— С душой нарисовано, — ответила я.
Редька расцвел.
— А что теперь? — спросила я. — Компьютер начнет выдавать кассовые романы по заданной программе? И авторы вымрут, как динозавры?
— Да нет, все не так просто, — ответил Редька с досадой. — Дело в том, что для того, чтобы компьютер начал выдавать среднестатистический роман, в него нужно загрузить потребности среднестатистического читателя.
— То есть?
— То есть приводить побольше народу и отправлять их в путешествие. Мы уже посчитали. В день через аппаратуру может пройти восемь человек. Маловато, конечно. Нужно собрать хотя бы пять тысяч.
— А потом?
— Потом компьютер суммирует их эмоции и потребности и выдаст итоговую программу детективного, любовного и мелодраматического романа. А также схему телевизионного сериала.
— Знаешь, у меня такое ощущение, что на телевидение такая программа уже действует, — сказала я, вспомнив современные военные сериалы, заполонившие экран.
Но Редька мои опасения отмел.
— Исключено! — сказал он. И хвастливо добавил:
— Мы — первые разработчики. Майкрософт отдыхает.
Тут он неожиданно стал очень льстивым и спросил, заглядывая мне в глаза.
— Элька, ты не обидишься, если я не поеду тебя провожать?
— Не обижусь.
— Понимаешь, тут человека отловили…
— Какого человека?
— Нужного. Среднестатистического. Я думаю, это именно то, что нам нужно. Не обидишься?
— Не обижусь, — повторила я и вяло поднялась на ноги.
— Ну, я пошла…
— Дверью хлопнешь, ладно? — торопливо попросил Редька и устремился к коллегам, которые уже о чем-то оживленно спорили.
Я прошла длинный коридор и дошла до выхода.
Возле самой двери стояла полная женщина средних лет. На женщине было яркое цветастое платье с сильным вырезом, открывавшим шею и грудь, покрытую коричневыми пятнышками. На голове у неё была крутая химия «под барашка», в руках женщина сжимала ручки тяжелых хозяйственных сумок.
Вокруг женщины вился Роман.
— Вы бы сумочки здесь поставили, — предлагал он сахарным голосом, — а то тяжело ведь… Да вы не беспокойтесь, у нас все как в сейфе. Ничего не пропадет.
— Кошелек с собой возьму, — предупредила женщина.
— Конечно! Пожалуйста!
— Роман, закройте за мной, — попросила я.
— А вы уже уходите? — неискренне удивился тот. — Жаль!
— Девушка, вы оттуда?
Женщина оживилась, подвинулась ко мне и моргнула одним глазом в сторону комнат.
— Оттуда, — подтвердила я.
— И как это?
Женщина нерешительно споткнулась и договорила:
— Не больно?
— Не больно, — заверила я.
— А Ставрогина там есть? — продолжала спрашивать женщина, и ее глаза превратились в детские. — Обожаю Ставрогину!
— Там все есть, — дипломатично ответила я.
Вышла на лестничную клетку и шепнула Роману:
— Яркость все же уменьшите… А то глаза долго болят.
