Поесть горячего было приятно. Ребекка наблюдала за Терезой, которая жадно поглощала бургер с жареной картошкой, как будто не ела неделю.
— Тереза, паспорт у тебя с собой? — спросила она.
Девочка подняла глаза, продолжая жевать.
— Да, но только фальшивый. Настоящий у папы.
— Что значит фальшивый?
— Папа заготовил для нас поддельные паспорта, по которым мы вылетели из Канады в Италию. Он у меня остался.
— Дай посмотреть.
Тереза порылась в рюкзачке и протянула Ребекке паспорт. Он был на имя Терезы Форбес, и все остальные данные, кроме фотографии, тоже были фальшивыми. Ребекка задумалась. Хорошо это или плохо? Майкл вряд ли решится сообщить полиции о существовании этого паспорта. Значит, можно надеяться, что Тереза пройдет паспортный контроль на границе.
Ее собственный паспорт был оформлен на девичью фамилию — Ребекка Кэри. Майклу же она была известна как Ребекка Бернс. Чтобы догадаться, кто она такая, и сообщить ее настоящую фамилию полицейским, потребуется не меньше суток. И это в том случае, если он решит сотрудничать с полицией. Но каким-то образом Ребекка чувствовала, что, догадавшись наконец обо всем, Майкл не станет делиться этим знанием с властями. Он начнет охоту сам и постарается расправиться с ней своими собственными методами. Мысль эта заставила ее похолодеть. Впрочем, это будет потом. А в данный момент, когда ситуация только раскручивается, она вполне может использовать свою девичью фамилию.
— Ребекка.
Она подняла глаза. На нее пристально смотрела Тереза.
— Почему ты это делаешь?
— Ради тебя.
— Но почему? Ты ведь нам не родственница и вообще никто. И знакомы мы вроде совсем недавно. Разве не так?
В ресторане было шумно, их окутывали запахи пищи. Ребекка молчала. Тереза тоже. Довольно долго они смотрели друг на друга, как бы стоя на противоположных краях пропасти. Выбора нет — нужно прыгать.
— А почему я это делаю, как по-твоему?
— Нет! — почти выкрикнула Тереза.
— Что нет?
— Не знаю. — Она закрыла глаза руками. — Извини, у меня в голове все перепуталось. Я просто хочу знать правду.
Ребекка посмотрела на ее поднос.
— Ты поела?
Та кивнула.
— Тогда пойдем пройдемся по берегу и поговорим. Там удобнее.
Они пересекли Коллинз-авеню и через ущелье, образованное громадами отелей, вышли к берегу. Там сейчас было пустынно — всего несколько пар прогуливались, любуясь закатом. Они сияли туфли и двинулись по направлению к морю. Заходящее солнце прочерчивало волны красными и золотыми полосками. Необъятное пространство неба, его невероятная чистота подарили Ребекке — во всяком случае, ей так показалось — временное ощущение надежды.
— Когда мне было семнадцать лет, — начала она спокойно, — я влюбилась в парня по имени Райан Фостер. Ему было девятнадцать. Мне казалось, что мы любим друг друга по-настоящему. Даже сейчас, оглядываясь на прожитую жизнь, я понимаю, что никого не любила так, как его. Моя любовь к нему была настолько сильна, что вскоре я ему отдалась. Но мы были не слишком осторожны, и вскоре я обнаружила, что беременна. Мы оба страстно хотели стать врачами и знали, что если оставим ребенка, то на наших планах придется поставить крест. Кроме того, нам казалось, что мы слишком молоды, чтобы стать хорошими родителями. Поэтому ребенка решили отдать на усыновление. Это было нелегким решением, Тереза. Да, теперь все наши тогдашние аргументы кажутся эгоистичными и глупыми. Мы проявили непростительную слабость. Но в юности люди порой бывают большими эгоистами.
Они подошли к кромке прибоя. Ребекка повернулась к Терезе.
— Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Пытаюсь, — отозвалась Тереза слабым голосом.
— Хорошо. Итак, мы с Райаном начали искать нужное агентство. Это оказалось не очень сложно. Вскоре я родила ребенка. Девочку. Чудесную маленькую девочку. После кормления она мирно засыпала у моей груди. — Ребекка бросила взгляд на Терезу. Та стояла, повернувшись лицом к морю. Ее кудрявые волосы трепал легкий вечерний ветерок. В глазах Терезы стояли слезы. — Райан приходил каждый день. Обычно он садился на стул у моей постели и молча наблюдал за спящим младенцем. Мы почти ничего не говорили друг другу. Не было слов. Иногда он брал малышку из моих рук, поднимал и долго всматривался в ее лицо. В этот момент мое сердце разрывалось на части. Мы очень любили нашу крошку и тем не менее знали, что оставить ее не можем. Этим ребенком была ты, Тереза.
Еще до того, как она закончила, Тереза начала плакать. Ребекка обняла ее за плечи, чувствуя, что и у нее самой слезы жгут глаза. Но давать им волю было никак нельзя. Впереди предстоял долгий путь.
Волны набегали на берег и пенились у их босых ног.
— После этого мы с Райаном встречались всего несколько раз. Не хватало сил, настолько было больно. Тереза, я перестала ощущать себя по-настоящему живой с того самого момента, как отказалась от тебя, но к тому времени когда я действительно осознала свою трагическую ошибку, было уже слишком поздно. Возврата назад не существовало.
— Почему ты мне сразу не сказала? — прошептала Тереза.
— Как? Заявить с порога: «Привет, я твоя мама»? Нет, это было бы очень плохо для нас обеих.
Тереза пыталась вытереть со щек слезы.
— А почему именно теперь? Я имею в виду, зачем ты приехала к нам в Италию?
— Я прочла в газетах о происшествии в Сан-Франциско, — ответила Ребекка. — И решила тебе помочь.
— Папа знает?
— Пока нет.
— Тебе надо было ему сказать!
— Придет время, скажу. Обещаю.
Тереза схватила Ребекку за руку.
— Позвони папе! Скажи ему, что ты моя мама. Он что-нибудь придумает! Обязательно!
— Сейчас нельзя, — ответила Ребекка. — Придется иметь дело с полицией. Если мы возвратимся, меня, наверное, арестуют. И самое главное, сделают так, чтобы на будущее исключить малейшую возможность побега. Этот шанс у нас с тобой, Тереза, единственный. Мы найдем время рассказать все твоему приемному отцу, я обещаю.
Однако прежде нужно будет найти способ рассказать Терезе ужасную правду об отношениях Майкла и Девон. Но не сейчас.
— Нам много чего предстоит еще сделать, Тереза. Ведь упущено целых тринадцать лет. Но в данный момент нужно отсюда скрыться. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответила Тереза.
— Ты доверишься мне? — спросила Ребекка, пытливо глядя ей в глаза. — Тереза, ты дашь мне хотя бы несколько дней?
— Да, — сказала Тереза.
Ребекка поцеловала ее в лоб.
— Тогда пошли. Я хочу позвонить.
— Кому?
