В зал внесли изделия из фарфора Марганец, и аудитория заметно оживилась. Тиль положил блокнот на колени. Он по-прежнему обнимал Дину за плечи, но уже не так крепко, вцепившись свободной рукой в свою табличку с номером.
Стартовая цена составила семь с половиной тысяч, ставку тут же увеличили сначала на пятьсот долларов, а потом подняли до двенадцати тысяч. Майло Тиль хранил молчание. Следующий претендент накинул еще двести пятьдесят долларов.
— Теперь наша очередь? — прошептал он ей на ухо.
Дина обернулась. Он наклонился так близко, что она не видела его лица, только губы.
— Сейчас? — нетерпеливо прошептал он.
Дина кивнула, и Тиль поднял свою табличку чуть выше спинки кресла. Она подумала, что никто ничего не заметит, но, должно быть, за ее спутником наблюдали, поскольку аукционист посмотрел на Майло:
— Номер семнадцать. Увеличиваете ставку?
Тиль кивнул. Цифры быстро поползли вверх. Двенадцать тысяч пятьсот, двенадцать тысяч семьсот пятьдесят, тринадцать тысяч. Кто-то снова поднял ставку, и цена лота возросла до тринадцати с половиной тысяч, потом до четырнадцати и пятнадцати.
— Больше? — услышала Дина голос Тиля и кивнула. Майло поднял ставку до пятнадцати с половиной тысяч.
Вслед за этим цена возросла до шестнадцати, семнадцати, а потом и до семнадцати с половиной.
— Больше? — снова спросил он. В комнате становилось жарко. Пальцы Тиля теребили воротник ее шелкового костюма.
Стоимость лота тем временем возросла до девятнадцати тысяч. Голос Тиля, его дыхание, рука на плече становились все горячее. Дина утвердительно качнула головой.
— Больше? — то и дело спрашивал он.
Цифра становилась все больше и больше. Дина чувствовала жар во всем теле, дыхание участилось. Его пальцы впились ей в плечо.
Достигнув отметки в двадцать три с половиной тысячи, цена медленно поползла вверх. Теперь Тиль боролся с одним претендентом. У Дины кружилась голова, все вокруг исчезло. Сознание сфокусировалось на раскаленной атмосфере зала, на голосе Майло, его ритмичном дыхании, обжигающем ее щеку.
— Больше?
Дина кивнула. Аукционист стукнул молоточком.
— Продано покупателю под номером семнадцать за двадцать семь тысяч долларов, — спокойно произнес он, словно и не принимал участия в происходящем, и жестом попросил убрать пиалы и блюдо.
Через минуту служащие внесли следующий лот. Рука Майло Тиля продолжала сжимать плечо Дины, пальцы теребили краешек зеленого воротника.
— Мы сделали это! — Майло наклонился вперед, и теперь она видела его лицо. Щеки покраснели, лоб поблескивал мелкими бисеринками пота, но глаза смеялись и Тиль улыбался. — Мы заплатили не слишком много? — прошептал он.
— Нет, если вы хотели приобрести эти вещи, — убежденно ответила Дина. — Никакого «мы» не существует. Ваша покупка принадлежит вам.
И она немного отодвинула свой стул.
После того как Тиль выписал чек и договорился о доставке, они покинули аукцион. Фарфоровые чаши и блюдо должны были отправить к нему домой, а чек он выписал на свое имя.
Они пошли к лифту, Майло стиснул ее руку чуть выше локтя. Потянувшись к панели с кнопками, он вопросительно посмотрел на Дину:
— Мне на третий уровень.
— На уровень ниже.
— Я довезу тебя на машине, — улыбнулся он, нажимая кнопку с цифрой «три». — Это было просто потрясающе! Я чувствовал себя так, словно меня оберегал ангел-хранитель.
Как-то незаметно они перешли на ты. Он поднес к губам ее ладонь.
— Тебе понравилось?
— Очень, — ответила Дина, когда открылись двери лифта.
— Теперь тебе придется помочь мне выбрать место для новых экземпляров коллекции.
— Думаю, стоит сначала позаботиться о том фарфоре, что ты купил у меня. Он не займет слишком много пространства в твоей квартире?
— Нет, — ответил Тиль. — В прошлом году я купил соседние апартаменты и проделал проход в стене. Появились дополнительные комнаты. Некоторые из них отданы под домашнюю галерею.
Он помог ей забраться в машину и только после этого уселся на водительское кресло. Потом закрыл дверцу, наклонился к Дине, взял ее лицо в свои ладони и начал целовать, сначала мягко, осторожно, а потом все настойчивое. У Дины промелькнула мысль, что он отлично это делает. Мастерски целуется. Правда, анализ в данной ситуации был совершенно бесполезен. Она ощущала крепость его мускулов под своими пальцами, его руки на своих волосах, шее.
Взглянув на запотевшее ветровое стекло, Дина высвободила руку и написала кончиком пальца три икса. Тиль рассмеялся, поймал ее руку и нежно поцеловал пальчик:
— Мы выбрали довольно романтичные знаки.
— По крайней мере, сейчас мы находимся на четыре этажа ниже, чем все остальные, — улыбнулась Дина.
Когда они отдалились друг от друга на достаточное расстояние, чтобы спокойно поговорить, Дина заметила на приборной панели маленькую табличку с печатными буквами «МИЛОТИЛЬ». «Майло Тиль, — подумала она. — Что я здесь делаю?» И, прежде чем успела остановить себя, спросила:
— Майло Тиль, вы ведь были знакомы с Джинджер Пасс?
Выражение его лица не изменилось.
— По-моему, я слышала о тебе раньше.
Неужели он не помнит ее имя? А может, и не знал его никогда?
Казалось, Майло ждал ее объяснений.
— Не знаю никого с таким именем, — наконец проговорил он. — Кто это?
— Женщина, с которой я однажды встретилась. — Дина испугалась, что не знает, как закрыть начатую тему. — Она не так давно умерла.
— Не припоминаю, — сказал он после недолгой паузы. — Хочешь поговорить о ней?
И уткнулся лицом в ее волосы.
«Нет, совсем нет», — подумала Дина.
— Тут не о чем говорить.
Трудно было понять, действительно ли он не помнит того случая или прикидывается, и неизвестно, что хуже. Но Дина точно знала — он должен уйти. И не важно, что Майло самый привлекательный мужчина из всех, с кем она встречалась. Не важно, что ее привлекают опасности. С ним тягаться она не могла.
Дина наклонилась, желая насладиться последним долгим поцелуем. Ее рука опустилась ему на бедро, приблизилась к паху, и она почувствовала, как напряглась его плоть. Она отстранилась и открыла дверцу машины.
Тиль удержал ее за руку.
— Я могу проводить тебя до дома?
Она поцеловала его, на этот раз быстро. Он принял ее жест за согласие и потянулся к ключам на приборной панели, но Дина осторожно освободилась.
Он удивленно приподнял бровь.
— Не сегодня? Тогда, может быть, завтра?
