Неожиданно она поняла, что разум создан не для нее. Поняла, что разум вообще создан ни для кого. Поняла, что здесь нет смысла задавать вопрос: «Кого ты любишь?» Поняла, что весь город — одна огромная дыра.
— Где душа? — взволнованно спрашивала она. — Куда пропала душа в городе?
Окровавленный молодой человек на ее стене удивленно развел руками. Палачи не позволили Ему обнять мир. Этот окровавленный был единственным хранителем сердца Тары.
— Зачем Ты меня искушаешь? — спрашивала она Его.
Когда она не думала о Христе, ее мысли обращались к Богоматери, идущей в пекло. Богоматерь посреди пекла пала на колени и молила Сына пощадить проклятые души.
Тара жила спокойно, никого не трогала… А мистер Тесла приходил по ночам и касался ее длинными, необыкновенно холодными пальцами, которые продолжались электрическими венами. Он неожиданно протянул ей негнущуюся змею, которая превратилась в голубую молнию. Эта Лаокоонова змея страстно обвила Тару.
А она ничего не искала. Никого не трогала.
В канцелярии, когда она пересчитывала Библии для Шанхая, что-то пробежало по ее позвоночнику и вздыбило волосы. Она знала, кто был тому виной. Он снился ей. Он перешептывался с рогатыми марсианами. Он был похож на мерзлую кошку. Две маленькие молнии, словно рожки, пробивались из идеальной прически, напоминающей шлем. Как это раньше она не поняла этого?
Она стала бояться.
И в самом деле.
В любое время дня он трогал ее за ноги холодным голубым огнем.
Она поехала в Бруклин навестить дядю и там украла из его стола револьвер. Прижала тяжелую сумку к груди.
Она еще сомневалась: «Зачем Ты меня искушаешь?»
Потом слова пастора Хенсли прозвучали в ее ушах: «Никакое зло не может нанести ущерба тому, кто верит в имя Иисусово! С верой дочери Адамовы совладают с первородным грехом и укротят Нечестивого».
Она направилась к библиотеке, перед которой он, точный как часы, каждый день кормил голубей.
Ветер трепал лошадиные гривы. Ветер бичевал лицо волосами. Тара не мерзла, несмотря на тонкий жакет. И ей все было ясно. Она повторяла про себя из Евангелия от Луки: «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам».
Страх исчез, его заменила решимость. Она слышала музыку всех существ. Ветер сиял, как алмазная пыль. Сквозь звуки сирен и тормозов, цокот копыт и гул метро он звал ее: «Та-ра-а-а!»
В Пальмовом зале «Уолдорф-Астории» Тесла именно в этот момент прощался с Вестингаузом, которого он не видел несколько лет. Вестингауз все еще выглядел как колышущийся шкаф, затянутый в сюртук. Тесла весело смотрел в рыбьи глаза друга:
— Вчера судья Верховного суда Франции Боаньян вынес решение в мою пользу, отказав Маркони в приоритете.
— Поздравляю!
Вестингауз, про которого говорили, что он не человек, а цунами, долгое время пребывал в отливе. Усы его совсем поседели, но взгляд по-прежнему был ясным. Он извинился перед Теслой за то, что юридическое отделение его «Вестингауз компани» подало на него в суд за невыплаченные долги.
— Но они отозвали иск, — примиряюще пробормотал он. Он хотел знать, что происходит на Балканах. — Объясните мне, что это за война.
— Сербия, Греция и Болгария объединились, чтобы изгнать Турцию с Балкан, — ответил Тесла. — Знаете, мистер Вестингауз, быть «профессиональным защитником христианства» не очень приятно. В моей семье офицеры убивали и погибали в бесконечных войнах, а попы прославляли их. Только женщины знали, как это больно. Лично я не верю в суровые меры, которые предлагают многие люди, предосудительно относящиеся к туркам, — заключил Тесла. — Великую победу одержат Балканские страны, когда они докажут, что соответствуют двадцатому веку, и будут одинаково относиться ко всем — и к туркам, и к христианам…
Вестингауз смотрел на него с вежливым непониманием. Он не знал, что этот пацифист с момента рождения был записан в полк.
— Мы оба стоим на правильном пути, — улыбнулся Тесла, прощаясь со старым соратником. — Я работаю с нью-йоркскими муниципальными школами. Наше электричество обещает повысить интеллект человечества и излечить сумасшедших.
Старые соратники сердечно распрощались.
Тесла, сопровождаемый эхом собственных шагов в холле, поспешил к выходу. Он опаздывал на встречу с голубями. Как обычно, свернув с Сорок второй стрит в парк при библиотеке, он громко свистнул.
Редкие голуби слетали к нему, борясь с ветром.
Два конных полисмена проехали по дорожке.
Тесла посмотрел на стальные часы. Было 12:20.
Вдруг перед ним возникла незнакомка, черная и высокая. Как будто он наступил на грабли.
Выражение ее лица было ледяным.
Крона нервов Теслы вспыхнула, ответив на частоту вибраций созвездия. Она что-то сказала ему, и он оттолкнул женщину. Но тут что-то и его толкнуло в плечо.
Полисмен, соскочив с коня, бросился на безумную и вырвал у нее револьвер.
— Вы ранены… — сообщил он ему.
На суде мисс Тара Тирнстин появилась с высоким узлом волос на голове.
Она прекрасно знала, что у города нет души.
Они не пожалеют ее.
Она скрестила руки на груди совсем как мертвец. Свистящим шепотом она объяснила судье:
— Он бросил в меня электричеством.
Тесла заявил репортерам:
— Мне жаль несчастную.
— Я очень страдала, — повторяла Тара Тирнстин судье Фостеру.
Судья Фостер отправил ее в лечебницу, где ей прописали курс лечения электричеством.
100. За души!
И настало трясение земли великое и огнь всесожигающий…
Но после огня глас тихий, и в нем Господь…
Акафист, кондак 6
И тогда туберкулезный сербский заговорщик выстрелил туберкулезному австрийскому эрцгерцогу в грудь. Последние слова эрцгерцога были: «Это ничего».
Охваченные энтузиазмом массы в Берлине, Москве и Париже поспешили на бойню как на свадьбу. Как и Тесла, все европейцы знали, что законы становятся справедливее…
Первые победы в войне были сербскими. На Западе месяцы и годы тянулись в окопах. Артиллерийские снаряды смешивали французскую грязь с человеческой глиной, в которую Бог по ошибке вдохнул жизнь.
Между линиями колючей проволоки пушки закапывали и откапывали трупы. С каждым куском солдаты глотали печальную кладбищенскую вонь. Солдаты верили, что законы становятся справедливее, а правители лучше…
Появились гигантские орудия. Появились огнеметы и удушающие газы. В эпоху индустриальной смерти люди травили друг друга, как крыс. Сербская армия отступала через албанские ущелья. Сербские призраки вели с собой сорок тысяч пленных австрийских призраков. Рекруты распевали:
