Шестеро мужиков, и кое-кто из них — о-го-го… Стычка обещала быть серьезной, но Панеб не боялся. Махалово так махалово: на каждый удар он ответит вдвойне.
— Не смоешься, и не думай, — предостерег Нахт Богатырь. — Глянь-ка перед собой.
Панеб поглядел туда, куда было направлялся: на противоположном конце главной улицы народу было еще больше. Ренупе Веселый, Шед Избавитель, Гау Точный, Унеш Шакал, Диди Щедрый, Тхути Ведун и даже Паи Доброхлеб. Все при дубинах и готовы к бою.
Не было только начальника артели и Нефера.
Шайка рисовальщиков, по сравнению с отрядом каменотесов, выглядела хиловато, конечно. Так что Панеб первым делом врежет по черепу Паи, выхватит у него дубину и тогда уж вломит подельникам этого увальня. Что и говорить, их вон сколько, забьют, конечно. Но он будет махаться, пока сил хватит.
Так, значит, не было у них иной заботы, кроме как сговориться у него за спиной, чтобы от него отделаться! До чего ж противно такое двуличие! Панеба охватила ярость, удесятерившая его силы, и он двинулся в наступление.
Тем временем строй рисовальщиков раскололся: им пришлось дать дорогу ведунье. Алое облачение служило выгодным фоном для роскошной и ухоженной седой гривы.
— Постой, Панеб! Ты во всем видишь лишь противостояние и раздор. И ты не ошибаешься, ибо они есть суть нашего существования. Но жизнь в Месте Истины требует от нас чего-то большего. Она зовет нас к свершениям и безмятежной ясности… И ради этого мы должны победить наших врагов, а это, прежде всего, вспыльчивость, несдержанность и злоба, разъедающие наши сердца. Тебя выбрали в качестве воплощения этих пороков, дабы другим неповадно было причинять собратьям вред и дабы наступивший год принес нам всем счастье и процветание.
Мастера правой артели отшвырнули свои дубины и с радостными воплями накинулись на Панеба, а тот и не сопротивлялся. Не без труда они оторвали юного великана от земли и поволокли его к храму Хатхор, где крепко-накрепко привязали его к столбу.
Все, от самых малолетних до самых пожилых, осыпали его проклятиями и оскорблениями и кричали, чтобы он не вмешивался в жизнь села.
Со своего места Панеб Жар наблюдал за приготовлениями к пиршеству, по ходу которых каменотесы и некоторые жены, похоже, уже успели хлебнуть винца. Бирюза ни единым взглядом его не удостоила, Уабет Чистая строила глазки и всем своим видом выражала сочувствие, Ясна и Нефер подавали дружеские знаки. Нефер, кстати, приносил ему, и не раз, свежей воды: иного ему и не требовалось — уж очень внутри все кипело.
— Что, не мог предупредить меня? Надо же такое выдумать. А если б я убил кого? На половину артели меня бы хватило… Кто эту дурость выдумал — случаем, не ты ли?
Молчун на это ничего не ответил.
Выполняя роль козла отпущения, Панебу приходилось не только, сдерживать свои эмоции, но и терпеть голод: зрелище роскошных яств немилосердно терзало его пустой желудок. Вздумали подорвать его силы, вот и навязали еще одно испытание. Они ему за все заплатят, дайте срок.
Но вот на небе показалась звезда Сотис, и ведунья провозгласила наступление нового года, знаменуемое слезами Исиды, ибо именно с них начинается паводок. И начальник артели освободил Панеба от уз.
Пока богатырь потирал затекшие запястья, к нему подошел Неби и что было силы врезал кулаком по спине между лопаток.
— Уши сознания твоего отворены, Жар. Начинается настоящая работа.
63
С тех пор как начальник Собек приступил к поискам, до сего дня тщетным, убийцы стража, сон у него почти пропал. Снадобья, предписанные ведуньей, успокаивали, но не могли избавить его от навязчивых мыслей, да что там, от одержимости. Человек служил под его началом, исполнял его приказы и погиб жуткой смертью. А преступник гуляет на воле и уверен, что ему удалось уйти от правосудия.
При встрече с любым из мастеровых он тут же начинал подозревать его в содеянном, и это недоверие ко всем и вся отравляло его жизнь. Тем более, что никакой зацепки, не то что надежной улики, не было. И чего ради вот этому — или тому — ремесленнику было убивать? В самом деле, зачем?
И вот непредвиденное происшествие побудило его разглядеть если не след, то намек на след, но догадка казалась такой неправдоподобной, что он решил посоветоваться с писцом некрополя: а ну как это лишь плод его воспаленного воображения?
Сидя под навесом у пятого укрепления, Кенхир дописывал свой ежедневный отчет, и почерк у него становился все более неразборчивым. Про себя он клял на чем свет стоит и власти, и чиновные порядки вообще: требуется им, видите ли, знать точное количество медных зубил и долот, используемых ремесленниками Места Истины. А пересчитывать и призывать к порядку забывчивых, не всегда сдающих инструмент после рабочего дня, доводится, понятное дело, ему.
— Не вовремя ты, Собек!
«У этого всегда не вовремя, — подумал нубиец. — Эх, это тебе не Рамосе».
— Знаю, на что жалуешься: помощники просят переменить дневной распорядок ввиду наступления жары. Я понимаю их нужды, но я должен обеспечивать благополучие селения. К тому же вопросы этого рода тебе поднимать вообще не положено!
— Да знаю я, Кенхир. И пришел я к вам по куда более тяжкому поводу.
Писцу некрополя стало любопытно.
— Присаживайся.
Собек опустился на табуретку.
— Вы знаете, что я продолжаю расследование убийства одного из моих подчиненных.
— Очень уж запутанное дело, — отозвался Кенхир. — Сначала говорят про несчастный случай, потом предполагают преступление и при этом забывают про допросы.
— Это не про меня.
— Напал на след?
— Судьба, кажется, подбросила мне кое-что, но я хочу знать ваше мнение.
— Я же не стражник.
— Если я не ошибаюсь, речь о будущем братства.
— Не выдумываешь? У страха глаза, знаешь…
— Надеюсь, что нет.
Кенхир Ворчун недовольно хмыкнул. Но начальник Собек не имел привычки разносить сплетни да и дурацкими выдумками как-то не воспламенялся. И писец решил потратить толику времени на выслушивание его соображений.
— Ну, кого и в чем подозреваешь?
Начальник Собек глядел прямо перед собой. Словно бы с невидимым кем-то беседовал.
— Главный управитель западного берега Абри предложил мне поменять место работы и перейти в охрану каналов Фиванской области.
— На повышение идешь…
— И людей, более сведущих, чем я, и потому более достойных этой должности, хватает. Но предложение Абри подразумевало одно дополнение.
Вот теперь Кенхиру стало совсем уж интересно.
— Попытка подкупа?
— На мой взгляд, да. Взамен за услуги, которые мне посулил Абри, я должен буду сообщать ему все, что мне известно о Месте Истины.
