1946 г.
… Второго января около двух часов пополудни под железнодорожным мостом через реку Накагава по линии Дзёбан в квартале Нагата района Адати в Токио было обнаружено тельце мёртвой брошенной девочки примерно семи месяцев от роду.
… Четвёртого января около девяти часов утра во втором околотке квартала Дэнэн-тёфу района Омори в Токио близ дороги было обнаружено в джутовом мешке тельце брошенного младенца-мальчика семи дней от роду. Смерть наступила два-три месяца тому назад.
… Девятнадцатого января около трёх часов пополудни на шестом участке в курительной комнате на третьем этаже Электроклуба в шестом квартале близ парка Асакуса в Токио было обнаружено тельце брошенного младенца мужского пола дней двадцати от роду, одетого в красную курточку.
… Двадцать седьмого января около часу дня в районе Ёдобаси в общественном туалете по адресу Цунохадзу, 2-68 был обнаружен недельной давности труп брошенного младенца мужского пола.
… Двадцать восьмого января в два часа дня в коридоре на третьем этаже Токийского театра, расположенного в районе Кёбаси по адресу Цукидзи, 3-14, был обнаружен трупик брошенного младенца — месячной девочки. В половине шестого вечера того же дня в зале ожидания вокзала Уэно был обнаружен брошенный младенец примерно сорока дней от роду.
… Третьего февраля в семь часов вечера у дверей роддома в районе Хонго по адресу Нака-Нэгиси, 4 был обнаружен подкидыш одного месяца от роду.
… Шестого февраля в зрительном зале клуба «Фудзи» на территории парка Асакуса в Токио был обнаружен брошенный младенец мужского пола дней двадцати от роду.
… Утром тринадцатого апреля в квартале Сэндзюбасидо в районе Адати в Токио на реке Аракава прибило к берегу ящик с трупиком недельного младенца, завёрнутым в тряпки, промасленную бумагу и газеты. Смерть наступила дней десять тому назад.
… Около восьми утра двадцать первого апреля в токийском районе Ёцуя на пустыре возле районного роддома по адресу: квартал Вакаба, 3-6-5 было обнаружено тельце мёртвого новорождённого младенца с ножевыми ранами на спине и груди.
… В половине десятого утра двадцать третьего апреля в токийском районе Сэтагая из сточной канавы перед домом по адресу: квартал Вакабаяси, 543 был извлечён трупик младенца. Имеются сильные подозрения, что это жертва убийства.
1947 г.
… В июле-августе число брошенных младенцев заметно прибавилось. В токийские полицейские участки брошенных малюток доставляют не меньше, чем по одному в день. Из полиции их передают в районные муниципалитеты, там регистрируют под каким-нибудь временным именем вроде Ханако Ситая и далее отправляют в отделение для младенцев больницы при Токийском городском центральном приюте в Итабаси. На сегодня, 23 августа, в приюте находится на воспитании сорок два младенца (12 мальчиков и 30 девочек), не знающих своих родителей. Это в основном малыши двух-пяти месяцев от роду. (Пропуск.)…По словам доктора г-жи Ясуно, все эти младенцы не достигают и 80 % положенного веса. Они очень ослаблены, сопротивляемость организма понижена. Смертность составляет до 50 %, так что в среднем каждые два дня умирает один младенец.
11. День последний
В тот день над нашими головами сияло лазурное небо. Бездонная синева. Чистейшая синева, напоённая светом. «Не этот ли цвет лежит в основе всего «синего»?» — думали мы, глядя, прищурившись, в поднебесье. В тот день слова «синее небо», казалось, приобрели для нас совершенно новое значение. Разве не так было? — до сих пор повторяю я про себя.
В тот день мы сели на поезд линии Иида. За окнами поезда всё было залито ослепительным сиянием июньского солнца — впервые за лето. Это была электричка, идущая со всеми остановками, так что пассажиры могли настежь открыть окна, не опасаясь копоти. Тёплый ветерок задувал в вагон. Тела наши, казалось, таяли и растекались, как мёд, в сладкой дремоте. Мы сели на станции отправления в Тацуно и могли занять места рядом. Впрочем, в дневном поезде всего из двух вагонов, останавливавшемся на каждой остановке, мест и так было предостаточно. Другие пассажиры в вагоне так же, как и мы, дремали, разморённые летним ветерком. Мы совсем расслабились и забыли про все опасения. Погрузившись, усталые и измученные, в вагон, мы откинулись на сиденьях и погрузились в сонное оцепенение. Какой маршрут на линии Иида мы выбрали, было не совсем понятно, но, наверное, поезд шёл из Маидзуру вдоль побережья Японского моря на восток и в окрестностях Наоэцу поворачивал в глубь Хонсю. Хотя точно сказать было трудно… В этом путешествии не нужно было, как в обычных поездках, заранее выверять все пункты назначения, планировать маршрут. С того времени, как мы покинули Токио, прошло дней шесть-семь. Нашей целью стало пересаживаться с поезда на поезд. Постепенно нам стало безразлично, куда направляется поезд и какие места мы проезжаем по дороге. Расположившись в поезде, мы, как нам казалось, тем самым выполняли какую-то особую обязанность. Никакого беспокойства я при этом не испытывала. С каждым днём усталость всё больше давала о себе знать. Порой уже трудно было даже глазами повести. Всё это время мы не спали на нормальной постели, не принимали ванну и не могли, разумеется, переодеться. Правда, не прошло ещё и десяти дней, так что всё это было не так уж страшно, но у меня, двенадцатилетней, не хватало силёнок, чтобы справиться с такими трудностями. Или духу не хватало…
Ну а что же семнадцатилетний Мицуо? Он явно был в неважной форме и проявлял по большому счёту не такую уж твёрдость характера. По сравнению с Мицуо я была куда бодрее, и сопротивляемость организма, похоже, у меня была выше. Может быть, я легче всё воспринимала, потому что была ещё совсем ребёнком и выживаемость у меня была, как у маленького зверька. Мицуо, в отличие от меня, с каждым днём слабел и явно был охвачен непреходящим чувством тревоги. Если ехать дальше по линии Иида, можно было приехать в Тёбаси. Куда ехать оттуда, Мицуо и сам понятия не имел. Он говорил мне наполовину в шутку, что хорошо было бы сойти где-нибудь по дороге и поселиться где-нибудь вдвоём. Я понимала, что разговор этот не всерьёз, но что-то задевало меня за живое. Я со смехом отвечала: «Ну что ж, так и сделаем! Можно попробовать. Конечно, наверняка мы сможем стать бродячими актёрами, только тогда бы лучше поселиться в каком-нибудь месте, где много туристов. Туристы будут нашими зрителями». Мицуо пробурчал, что тогда надо бы выйти на станции Ущелье Тэнрю. Мол, он когда-то слышал про катание на лодках по горной речке в Тэнрю. Место, вроде, было очень известное.
В Тацуно мы видели плакат туристической фирмы. Там говорилось, что поезд по линии Иида долго идёт вдоль реки Тэнрю на юг. Я ещё запомнила название горы Комагатакэ. Но на плакате говорилось только, что из окна вагона можно любоваться видами Центральных японских Альп.
— Там, у ущелье Тэнрю, наверное, полно обезьян, — поддела я Мицуо. — Можем поймать одну, обучить её всяким трюкам и с ней странствовать.
