Волшебник раздраженно отмахнулся от этих слов.
— Но не превратиться в жабу, — настойчиво повторил двеллер.
— Ну что ж. — Краф издал очередной тяжелый вздох. Вид у него был такой, будто уступка эта дорого ему далась. — Но я тебя уверяю, что только условно обещаю не превращать тебя в жабу и окончательное решение будет зависеть от твоего поведения.
— Ладно.
— Я не потерплю более неуважения.
— И я тоже. — Джаг понимал, разумеется, как ему повезло, что его неслыханная дерзость сошла на этот раз, похоже, ему с рук, но сдаваться все же не желал. Он подождал секунду, ожидая, что вот-вот его все же превратят в земноводное или уничтожат на месте, но этого не случилось, и он с явным облегчением подошел к волшебнику.
— Пройдись со мной, — сказал тот. — Я лучше думаю на ходу.
Джаг пошел рядом с Крафом, напрасно стараясь держаться с ним наравне. Стоило им пройти шага три, как ему уже пришлось догонять волшебника, делая два или даже три прыжка на каждый шаг своего спутника. Он только надеялся, что недавно выздоровевшая нога Кра-фа хоть чуть-чуть затормозит скорость его передвижения.
— Как я уже сказал, я беседовал с твоим другом, подмастерье.
— Это вы про Рейшо? — Волшебник пожал плечами.
— Разумеется, про него.
Джаг уставился на цветущий сад, вспоминая, каким бесполезным ему казалось когда-то это место. Библиотекари ухаживали за теми садами, что находились с восточной стороны, а во внутреннем дворе было несколько участков, где круглый год выращивались овощи к столу. Некоторые цветы тоже были съедобными, но особенно ими было не насытиться.
— Рейшо сообщил мне кое-что, и это меня встревожило, — продолжал Краф.
Двеллер ждал. Его приятель мог рассказать много такого, что встревожило бы любого, не только волшебника.
— Он сказал мне, что ты собираешься отплыть на «Ветрогоне», когда тот выйдет из гавани.
Джаг не ответил и даже позволил себе отстать на пару шагов.
Краф остановился так внезапно, что двеллер едва на него не налетел.
Попятившись, тот вдруг рассерженно подумал, что Рейшо разболтал волшебнику то, что Джаг сообщил ему по секрету. Двеллер моргнул, не отрывая глаз от Крафа, и вдруг заметил, что среди темных туч мелькнули первые стрелы молний. Скоро, похоже, разразится гроза.
— Я заставил его сказать мне, — сказал волшебник, будто угадав незаданный вопрос Джага. — У него не было выбора. Если я хочу что-то узнать, то помешать мне нелегко.
Двеллер посмотрел на Крафа в упор, с усилием заставляя себя не отворачиваться.
— Ты правда собираешься это сделать? — спросил волшебник.
— Да, — ответил Джаг.
— Но зачем, подмастерье?
— Почему вы меня так вечно называете? — раздраженно спросил двеллер. — У меня есть имя. И я не ваш подмастерье. Даже когда я был подмастерьем у Великого магистра, он меня так никогда не называл. Только вы.
Краф сложил руки на груди, посох при этом сжав в правом кулаке.
— Потому что ты и есть подмастерье. Подмастерье Вика.
— Я был когда-то учеником библиотекаря, — упрямо продолжал Джаг, — но это осталось позади — теперь я библиотекарь первого уровня.
— Нет.
Джага охватил гнев, и он не стал его сдерживать. В конце концов, он больше не был перепуганным маленьким двеллером, скованным одной цепью со своими товарищами по несчастью.
— Ты бросил этот пост, — сказал волшебник, едва Джаг открыл рот.
— Нет, я его не бросал.
— Именно что бросил и умчался через океан, да еще и снова собираешься повторить свой подвиг.
— Это мое дело.
— Ты подмастерье Вика.
— Я сам по себе.
Краф наклонился и посмотрел в упор на двеллера.
— И что ты собираешься найти на материке?
— Свою семью.
— Ложь. — Глаза волшебника вспыхнули. — В глубине души ты знаешь, что никого из них нет в живых.
— Почему вы в этом так уверены? — гневно воскликнул Джаг.
— Потому что мало кому удается выйти живыми из гоблинских шахт. Даже если каким-то чудом это и случилось, как ты собираешься их найти?
— Я могу отправиться туда.
— В гоблинские шахты?
— Да. — Двеллер почувствовал на глазах слезы. Их словно принес с собой холодный ветер с юга, с Кровавого моря, от которого их отделяли только пики Костяшек; он чувствовал, как они стекают по его щекам.
— Великолепный план, — с сарказмом протянул Краф.
— Лучшего у меня нет. — Джага страшно злило, что он позволил волшебнику так себя раздразнить.
— И что ты собирался делать после того, как тебя опять закуют в кандалы?
— Никто бы меня не заковал.
— Именно так бы и вышло, — уронил волшебник, бросив на него сердитый взор.
Тут двеллер заметил несколько любопытных голов, высовывавшихся из-за стены.
Краф не глядя взмахнул посохом, и в стену ударила молния. Грохота было много, но сами камни не пострадали. Головы моментально скрылись за стеной.
— Терпеть не могу, когда подслушивают, — хмуро сказал волшебник и продолжил: — Хуже всего то, что Вик наверняка отправился бы за тобой, как только услышал бы о том, что ты снова попал в неволю. Если бы я был здесь, когда ты в тот раз собрался покинуть остров, ни за что бы этого не допустил.
— Вы бы меня не остановили.
Краф посмотрел на него в упор, не произнося ни слова. Не стоило бы мне этого говорить, сказал себе Джаг.
— Вы не имели бы права так поступить. Это мой выбор. Это моя семья.
— Твоя семья здесь, подмастерье.
Двеллер решил было в очередной раз возразить, но вовремя прикусил язык.
— Более того, — продолжал Краф, — здесь тебе повезло быть избранным для особого долга.
— Какого еще долга?
— Стать подмастерьем Великого магистра Хранилища Всех Известных Знаний.
— За время службы Великого магистра здесь перебывали десятки учеников...
— Сотни, — поправил его волшебник.
— Тем более сотни. — Джаг знал, что некоторые из них умерли во время службы в Библиотеке, кто-то от старости, а кто-то от завезенной с материка болезни, а кто-то покинул Хранилище Всех Известных Знаний. Почти все двеллеры приходили работать в Библиотеку только из-за давних клятв Древним магам, создавшим Рассветные Пустоши и позволившим им жить на острове.
Некоторые из этих библиотекарей вернулись на семейные фермы и лавки, когда отслужили оговоренные десять лет, потому что так и не научились любить свое дело. Другие, может, и любили книги и свои обязанности в Библиотеке больше, чем сельское хозяйство, ремесла или работу в лавке, но не имели достаточных способностей, чтобы продвинуться выше определенного уровня.
