«Я, товарищ Квэмбо, приветствую тебя, великий вождь Навумбу! Да, вождь, я тоже всегда рад тебя видеть… Дело в том, что со мной великий белый колдун Крыленко. Самый великий и толстый из всех белых колдунов… Что привело? У него дело к тебе, великому вождю! Дело, которое может принести пользу и выгоду, очень большую пользу и тебе, и, главное, твоему народу. И если вы, два больших человека и колдуна, договоритесь, ты можешь не опасаться вторжения американцев, буров, англичан, хм… и воинов Суареша, который тебя, конечно, беспокоит меньше всего… Да… Да… Хорошо, я всегда считал тебя одним из самых мудрых вождей во всем мире… Конечно! Только, понимаешь, как говорят ненавистные янки, которых великий белый колдун Крыленко ненавидит так же, как ты, есть проблема… Дело в том, что великого белого колдуна Крыленко всегда сопровождает его охрана. Она не отпускает его ни на шаг… Нет… Повторяю: он великий колдун и охрана у него необычная. Это шесть львов, два пятнистых леопарда и… и великий черный леопард — Макеле Сэмбо».
Денисов перевел дыхание, а на том конце радиоволны повисла пауза — ошарашенный Навумбу думал. Затем решился наконец, и диалог возобновился.
— Да, конечно! Великий белый колдун клянется своими богами, что ни он, ни его охрана не причинят никому никакого вреда. А ты еще знаешь мое слово. Слово товарища Квэмбо! Да, я никогда не сомневался, что ты — мудрейший вождь и храбрейший воин… Хорошо… Только, вождь, предупреди своих людей, чтобы не пугались.
Денисов сунул рацию старшему в наряде. Тот принял ее, словно раскаленный кирпич, испуганно поднес к уху, прошептал: «Да, великий вождь, все будет сделано». Затем нажал кнопку «Отбой» и побежал поднимать шлагбаум.
Дед еще раз выдохнул натужно, затем достал из «бардачка» ракетницу и запустил в небо зеленый фонарик. Повернулся к Доку:
— Значит, так! Первым говорить буду я.
— Это я понял и без лишнего напоминания, — буркнул Док.
Денисов досадливо скривился.
— Да ты не гоношись, сейчас не гоношись. Тебе тоже придется много говорить. Они, засранцы, вообще любят поговорить, тем более с великим белым колдуном! Но сначала слушай внимательно, надувай щеки, понтуйся от души, короче говоря. И! Улавливай манеру обращения, тон и выражения! Это, Серега, и называется «дипломатией». У них такой обычай: если приехал в гости просто почесать язык, примут от всей души, накормят, напоят, еще и шоу с танцами устроят. А если по делу, то перво-наперво говорят о деле. В Большом доме вождей. Если договорились и дело заладилось — те же пляски и всеобщий праздник. Если нет — отваливай без ужина и больше на глаза не показывайся. Так что… Нужно постараться и договориться. Ну… не думаю, что это будет сложной задачей. Дикари, они и есть дикари. Купятся на бусы. Твои эти… артефакты-конденсаторы где?
— В кармане. Там же и «лампочка».
— Хорошо, держи при себе. А поле это, кстати, искусственного происхождения. Заросли и деревья вырубили, болото осушили. Чтобы создать, так сказать, полосу отчуждения. И так по всему периметру.
Они дождались, пока подтянется эскорт хищников, и тронулись. Блок-пост, казалось, вымер. Только стволы пулеметов проводили их недоуменным взглядом. Метров через пятьсот разбитая грунтовка неожиданно влилась в асфальтированную дорогу. Пусть двухполосную, но весьма и весьма качественную и ухоженную. Даже с дорожной разметкой. Док, который уже ничему не удивлялся, вопросов задавать не стал. Джип прибавил ходу, и вслед за ним резво затрусили львы и леопарды. Темп движения, впрочем, скоро замедлился — дорога вышла на склон горы и завилась крутым серпантином.
Они миновали еще два блок-поста с предусмотрительно поднятыми шлагбаумами. Нигде не было видно ни единой живой души. Только пулеметы пялили зрачки стволов из амбразур. Проехали еще километров двадцать, и все по серпантину, то вверх, то вниз. И вот наконец-то еще один блок-пост. Впрочем, нет, не блок-пост, а настоящая крепость. «Детинец» — так называли подобные посты в Древней Руси. Четыре бетонных дота, из которых торчали орудийные стволы. Четыре танка, причем не каких-нибудь, а «Оплот-2», две установки «Град-4» в капонирах. А еще неустанно вертелся мощный радар «кольчуги» и хищно пялились в небо острыми носами четыре ракеты с тягачей. Концевой участок дороги метров в четыреста прекрасно просматривался и простреливался с «детинца». Шлагбаума не было за ненадобностью.
— Дед, я, конечно, понимаю, что ты приложил руку ко всему этому благолепию, а потому все у них «в шоколаде». Только скажи на милость, кто обслуживает эту технику? Тут ведь даже среднего школьного образования мало, — не выдержал Док.
— А у обслуги как раз высшее техническое. Ты чо, Серега? — Денисов недоуменно пожал плечами. — Двадцать первый век на дворе! Они тут все позаканчивали кто гражданский политех, кто военно-инженерное училище. Причем, кто в США, кто в Европе, кто в России. Я ж тебе говорил: денег у них хватает, и на образование своих вояк они их не жалеют. Навумбу? Ну, он, конечно, гуманитарий — закончил Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы в Москве. Вот так-то, старлей. Так что будь уверен, промаха не дадут и «стэлз» достанут с первого пуска.
На въезде их приветствовал почетный караул. Десять бравых вояк, все в одинаковых туземных формах — то ли халатах, то ли тогах, то ли накидках. Они дружно вскинули вверх, в знак приветствия, короткие копья с несоразмерно широкими, плоскими наконечниками, потрясли ими и прокричали что-то вроде «Виват!» Док, при его совершенном знании местного наречия, значения слова не понял. Скорее всего, оно было непереводимо, как отечественное «Ура!» Львы повели мордами и не менее дружно рыкнули в ответ. Караул остался стоять на месте, хотя в лицах гвардейцев явственно читалось желание дать драпака, и как можно дальше.
Роналду притомозил немного, Дед небрежно козырнул, машина покатилась дальше и еще метров через пятьсот въехала на площадь большой туземной деревни, которую Навумбу назначил своей столицей и резиденцией. Что ж, село как село. Только если президентский дворец Суареша напоминал райком, то здесь центральное кирпичное сооружение точь-в-точь копировало здание сельсовета в зажиточном колхозе-миллионере. Еще Доку припомнилась фраза украинского поэта — то ли Тычины, то ли Сосюры, — точно он не помнил: «На майдани, биля цэрквы, рэволюция идэ. „Хай чабан! — уси гукнулы, — за атамана будэ!“».
Народ собрался, как на революцию. И то: не каждый день, и даже не каждый год, увидишь «великого белого колдуна». Похоже, вся деревня — мужчины, женщины, старики и дети всех возрастов — вышла встречать сановных посланцев Небес. Дома, в глинобитных круглых хижинах, крытых пальмовыми листьями, остались лишь тяжелобольные и мертвые.
Приткнулась «на майдани» и церквушка. Крохотная, деревянная, невзрачная, но украшенная, тем не менее, громадным крестом из чистого золота. Но главный, конечно, — «чабан-атаман» с высшим университетским образованием. Вожди и президенты страны, как подметил Док, отличались завидным ростом и телосложением. Наверное, в этом был заложен глубокий смысл и генетическая целесообразность. Замухрышка здесь не имел ни малейших шансов стать лидером и выбиться в люди.
