— Ты никогда не будешь просто мужчиной, Аполлон. Ты всегда будешь тем мужчиной, которого я люблю.
— Моя сладкая Памела…
Он застонал от наслаждения, когда рука Памелы скользнула под куртку пижамы, распахнула ее… а потом Памела прижалась сосками к его мускулистой груди. Она легонько прихватила губами его нижнюю губу, скользнула языком по твердому подбородку… а потом ее язык принялся оставлять горячий след на его теле, все ниже и ниже, а руки ловко развязали шнурок, удерживавший пижамные штаны. Памела слышала, как задохнулся Аполлон, когда она взяла в руки его пылающую плоть и прикоснулась к ней нежной грудью. А потом настала очередь рта. Сначала Памела скользила вверх и вниз по его твердому великолепию губами и языком, наслаждаясь тем, как содрогается все его тело, и как оно напрягается от ее прикосновений, и как Аполлон со стоном снова и снова произносит ее имя… а потом захватила его целиком, посасывая и дразня, пока он не закричал хрипло:
— Я не могу больше ждать!
И тогда она одним стремительным движением оседлала его. Стоя на коленях, она направила его копье в свои влажные глубины. И не отрывала взгляда от его горящих синих глаз.
«Пусть я отгоню его боль, хотя бы на мгновение…»
Она мысленно молилась любому богу или богине, которые только могли услышать ее. А потом медленно, с наслаждением опустилась на него, приняв в себя до конца. И тут же снова приподнялась на коленях так, чтобы конец его копья дрожал прямо возле входа в глубины. И снова опустилась вниз. Медленно. Она удерживала его в себе, пока изысканное напряжение не возросло свыше ее сил. И лишь тогда она положила его руки себе на бедра и позволила ему нарастить темп. Они двигались синхронно, и белый свет бессмертной страсти наполнял их тела необычным жаром, от которого наслаждение становилось все сильнее, сильнее и сильнее и наконец стало невыносимым. Когда Памела почувствовала, как его тело невероятно напряглось и выгнулось под ней, она качнулась вперед, склоняясь к нему, и его горячее семя пролилось в нее, усилив ее собственный взрыв.
Без сил упав на Аполлона, Памела чувствовала, какие у них обоих скользкие тела и как крепко его рука обнимает ее.
— Я люблю тебя, — выдохнул он, нежно целуя ее.
Она положила голову ему на плечо, стараясь держаться подальше от его правой руки. Когда же она передвинулась, чтобы натянуть на них обоих простыню, довольная улыбка Аполлона превратилась в радостную усмешку. Он закрыл глаза, и на его лице наконец-то не отражалась боль — оно было мирным и спокойным. И вскоре Аполлон погрузился в глубокий сон.
— Спасибо, — прошептала Памела в затихший воздух.
— Я не знаю, Аполлон, просто мне кажется неправильным оставлять тебя.
Памела стояла возле кровати, сжимая в руке кожаный ремешок портфеля. Она уже оделась и была готова вернуться к работе на вилле. В конце концов, напомнил ей Аполлон, с ним ведь ничего серьезного не случилось. А она должна закончить работу.
— Все будет отлично. У меня есть это, — он показал на дистанционный пульт телевизора. — И ты уже все мне рассказала о кабельном телевидении. Мне будет чем развлечься.
Памела нахмурилась.
— И не забывай о телефоне. Мой номер…
— Да-да, твой номер записан вон на том листке бумаги, рядом с телефоном. Иди уже. Эдди тебя ждет.
— Ладно. — Она наклонилась к Аполлону, чтобы поцеловать его. — Но у меня такое чувство, будто я совершаю какую-то ошибку.
— Обещаю, когда ты вечером вернешься в эту постель, я позволю тебе загладить свою вину.
— Но я не хочу уходить!
Он рассмеялся и тут же скривился и потер все еще болевшую руку.
— Я просто дразню тебя, сладкая Памела. На самом деле я тебе завидую. Мне-то сегодня не придется заняться делом. Ты уверена, что ничего нельзя придумать, чтобы я…
— Ты уже все обсудил с Эдди. Он категорически запретил тебе покидать эту комнату и заниматься хоть чем-то, кроме отдыха и обеда на террасе, до пятницы!
Сердитое бормотание Аполлона было прервано стуком в дверь. Памела открыла и увидела огромного Эдди, тут же заполнившего собой весь дверной проем.
— Уверен, я нашел некий компромисс, который может заинтересовать Фебуса.
Писатель отступил в сторону и повелительно махнул рукой. Двое мужчин внесли в комнату небольшой чертежный стол, а за ними вошел архитектор, с которым Аполлон разрабатывал чертежи купален.
— Видите? Если вы не можете прийти к горе, гора сама явится к вам!
— Брэд! — удивился Аполлон. — Разве вы не должны быть на вилле?
— Должен, но и вы тоже должны, вот только я слышал, что какая-то змея решила изменить наши планы. — Архитектор хлопнул Аполлона по плечу и тут же извинился, видя, как Аполлон стиснул зубы от мгновенно пронзившей его боли. — Ох, простите, Фебус. В прошлом году гремучая змея укусила моего сводного брата. Он говорил, его жгло, как адским огнем, и пролежал на спине целую неделю.
Архитектор посмотрел на Эдди.
— Может, нам лучше отложить все это на завтра?
— Нет! Что бы вы там ни думали, я могу вас заверить, что готов к делу, — поспешил сказать Аполлон.
— Ох, но только если вы пообещаете, что не будете заниматься чем-то излишним. — Эдди вошел в комнату. — Брэдли принес светокопии чертежей купален, чтобы закончить с ними с вашей помощью, — но при условии, что вы будете лежать в постели и отдыхать.
— Я вам клянусь! — сказал Аполлон, уже садясь и сосредотачиваясь на длинных скользких листах бумаги, которые Брэдли разворачивал и укладывал на чертежный стол.
— Идемте, Памела, — позвал девушку Эдди. — Купальни следует оставить специалистам. Богиня ждет нас с вами в машине.
Когда они вышли из комнаты, до них донеслись сердитые слова Аполлона: «Машина — это как раз то, без чего я сегодня вполне обойдусь».
— Спасибо, Эдди, — сказала Памела, сжимая руку большого мужчины.
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— Всегда рад, моя дорогая. Фебус не показался мне человеком, готовым бездельничать.
— Тут вы совершенно правы. Вообще-то вы и во многом другом тоже правы.
Эдди задумчиво улыбнулся.
— У вас сегодня счастливый вид, Памела.
— Да. Я счастлива. Я решила, что Семела не пожалела о своем выборе, — негромко ответила она.
Глава тридцать первая
Памела глянула на часы и вздохнула.
— Эдди! Четыре часа! Разве вы не говорили, что обед заказан на шесть?
— Совершенно верно, Памела! — проревел Эдди через полный суеты двор.
Он вскочил со скамьи и подошел к художнику, торопливо заканчивавшему рисунок фонтана. Артемида осторожно спустилась с возвышения и присоединилась к ним. Памела слышала, как они поздравляли мастера с отлично сделанной работой.
