– Ты уже дома? – спросила она самым нежным голосом. – Я проезжала мимо. Можно я к тебе заскочу?
Еще через пять минут она уже позвонила в дверь.
Марина вошла в квартиру настороженно, как опытный следопыт, который преследует зверя. Воронцову даже показалось, что она с особым усилием втягивает воздух ноздрями, чтобы услышать запах противника. Не обнаружив следов врага, Марина заметно повеселела.
– Ничего себе у тебя сумочка, – присвистнула она, заметив дорожную сумку миллионера Потоцкого, которая заметно контрастировала с общей обстановкой в квартире.
– Эта? – глупо спросил Воронцов, посмотрев на сумку. – Это не моя, это приятель одолжил.
– В армии, – кивнул Воронцов и покраснел.
– А ты знаешь, сколько такая сумочка стоит? – сказала Марина. – Прав, наверное, наш старикан. Ты секретный киллер. Это как минимум.
Ткнув подлую сумку ногой, Воронцов вспомнил, что так и не успел ее разобрать. Пожалуй, при Марине этого делать не стоило. Он уже собрался закрыть сумку, чтобы девушку не мучило любопытство, как вдруг заметил в боковом отделении стопку бумаг в подозрительно знакомой папке. Воронцов вздрогнул. Сомнений не было, это была та самая папка, которую он отказался принять из рук шведского тролля в Хельсинки. Когда же тот успел все-таки всунуть ему свои бумаги? Надо отдать троллю должное: жуликом он был высокопрофессиональным.
Воронцов растерянно перебрал бумаги. Это были они – фрагменты секретного дневника сестры Люсии.
«Вы носите в себе очень важную тайну... Эта тайна опасна. И опасна не только для вас...» Воронцов отчетливо услышал низкий голос небритого предсказателя Арсениуса.
Выходит, кое-что с генералом они все-таки забыли обсудить. Воронцов вспомнил, что генерал собирался уезжать из Москвы в отпуск. Чуть ли не завтра...
Он быстро набрал номер его мобильного.
– Николай Дмитриевич? Нужно срочно встретиться... Да, прямо сейчас. Кое-что я все-таки забыл.
– Бежишь, волчара? – спросила Марина и смерила его презрительным взглядом. Точно таким же, какой был у черной кошки Сесилии в Хельсинки.
34
Послышалось два хриплых гудка. Потоцкий взглянул на часы. Катер финской береговой охраны подошел к борту парома «Силья Лайн» вовремя, как и договаривались.
– Пора, – сказал Потоцкий.
– Я буду помнить тебя, мужчина, – сказала Людмила и внимательно посмотрела ему в глаза, словно фотографируя на память.
Тогда на пароме Потоцкий и подумал, что больше он ее никогда не увидит. И дело было вовсе не в строгих правилах этой странной другой жизни, где Воронцов существовал под фамилией Потоцкий. Не в том, что Людмила Волкова была вовлечена в серьезную и совершенно чужую для него и для всех простых людей игру, в которой всякого рода сантименты во внимание никогда не принимались, а человеческие слабости, страсти и даже серьезные чувства рассматривались только в качестве удобных инструментов для того, чтобы людьми манипулировать.
Дело было в той интонации, с которой она сказала свою прощальную фразу. Она поставила точку.
* * *
Теперь, в первом часу ночи, прогуливаясь по любимым переулкам около Сретенки, он понял, что тогда он ошибся. Потому что прямо перед ним в переулке теперь стояла не кто иная, как Людмила Волкова. Сначала он чуть было не вздрогнул, узнав силуэт девушки, показавшийся ему подозрительно знакомым. Но сразу убедил себя в том, что это просто совпадение, хотя такие совпадения наводили на грустные мысли о том, что еще не раз и не два Людмила Волкова будет мерещиться ему среди случайных прохожих. Но девушка шла все ближе к нему навстречу, и наконец он увидел ее лицо.
С полчаса назад Александр Воронцов расстался с Николаем Дмитриевичем, которому передал неожиданно найденные в собственной сумке бумаги шведского тролля. Генерал, разумеется, предложил Воронцову подвезти его до дому, но поскольку встретились они на Сухаревской площади, а Воронцов очень любил это место в Москве, времени же побродить по сретенским переулкам, как правило, не было, то теперь он решил воспользоваться моментом. Домой он не торопился, помня о том, что там его ждала Марина. Воронцов несколько сомневался в том, что ее визит был сегодня своевременным.
* * *
Увидев Волкову в пустом переулке, Воронцов застыл как вкопанный.
– Это ты? – изумленно спросил он.
– Я тоже рада тебя видеть. Мог хотя бы поздороваться.
– Здравствуй, – смущенно сказал Воронцов. – А как ты меня здесь нашла?
– Вот это как раз совершенно не важно.
– Это действительно ты?
* * *
«Что-то изменилось в ее глазах, – почувствовал Воронцов. – Словно появилась какая-то новая тревога, которой раньше не было. Хотя ты же раньше никогда не видел эту девушку в ее обычной жизни», – остановил Воронцов сам себя. К тому же Людмила Волкова прекрасно знала, что нарушает инструкции, идя на эту встречу. Больше им не полагалось ни знать, ни помнить друг о друге.
Нет, понял Воронцов, вглядываясь в ее глаза повнимательнее, не это ее беспокоит.
– Нам нужно поговорить, – сказала она.
Господи, ну конечно же, им нужно поговорить! Особенно после того, что было между ними в каюте на пароме «Силья Лайн»... Здесь Воронцов во второй раз за эту ночь серьезно засомневался в том, что визит к нему домой Марины был сегодня своевременным. Пригласить к себе в гости Волкову, таким образом, он теперь уже не мог.
Впрочем, как выяснилось, этого и не потребовалось.
* * *
– У нас очень мало времени, – сказала Волкова, и озабоченность в ее голосе от него не ускользнула.
– Я вообще заметил, что у нас с тобой его всегда почему-то мало, – вздохнул Воронцов.
– Издержки профессии, – хмыкнула она.
– Все не было случая сказать... У меня вообще-то совершенно другая и очень мирная профессия...
– Я уже об этом знаю. Старшие товарищи просветили. И очень надеюсь, что ты мне окажешь профессиональную помощь. Так сказать, проконсультируешь меня.
– То есть как мужчина я тебе уже не интересен? – не удержался Воронцов. Он даже остановился ради этого вопроса. Остановился и развернул Людмилу лицом к себе.
– Мой рыцарь, вы меня спасли из пасти дракона, и я вам за это очень благодарна...
– Ну, не дракона, скажем, атак... мелких шакалов, – слегка смущенно поправил польщенный Воронцов.
– Шакалов или драконов – вопрос второй. Свой подвиг ты совершил. Но проблема в том, что мы с тобой из разных сказок... – Голос Волковой слегка дрогнул и понежнел. – Мне было очень хорошо с тобой, мне было безумно хорошо с тобой. Но ты же и сам знаешь, что на этом нам придется остановиться... Иначе нам придется трудно. Нас с тобой не поймут.
