Уезжая в Италию, Лео поручил Галилео и Гарибальди Сильвии — ей он и позвонил в первую очередь.
После обмена любезностями Лео спросил, как поживают коты, не шалят ли. Сильвия расплакалась и объяснила, что вскоре после отъезда Лео коты сбежали. Она извинялась, просила прощения, говорила, что сердце ее было разбито… Лео повесил трубку.
Телефон зазвонил.
С досады Лео не стал отвечать, а занялся почтой, которую для него любезно собирала Мими: счета, реклама и целая коллекция писем из университета. Миссис Рид интересовалась делами Лео, выражая надежду на его скорое возвращение. Обнаружилась и парочка более официальных писем от декана. «Где вы?» — вопрошала она. Следовало доложиться начальству.
«Будет неприятно, — подумал Лео, — но уж с деканом-то я справлюсь». Он вскрыл последнее письмо.
Уважаемый профессор Кавана!
Не получив от вас ответа на телефонные звонки и сообщения, переданные по электронной почте, факсу и заказными письмами, я проконсультировалась с профессором Мейлли и с сожалением пришла к следующему заключению:
До конца нынешнего учебного года вы отстраняетесь от преподавательской деятельности. В конце мая ваше положение будет пересмотрено. Если ректор получит удовлетворительное объяснение вашему отсутствию и невыполнению служебных обязанностей, а также убедительное заверение, что подобного впредь не повторится, вас, возможно, восстановят в должности. Пока же настоятельно рекомендую обратиться за помощью к психологу и подумать о поиске альтернативной вакансии.
Ваши занятия и консультации переданы другим преподавателям, управление кафедрой принял профессор Лентини. В течение недели с получения данного уведомления вы должны освободить свое место. Просим вас не контактировать со студентами вашего курса и аспирантами, научным руководителем которых вы являетесь. Их академический прогресс серьезно пострадал, и мы всеми силами стараемся восполнить нанесенный ущерб.
По всем вопросам относительно денежных выплат, страховки, пенсионного пособия и прочего обращайтесь в отдел кадров.
Искренне ваша,
Элис Т. Трокмортон, декан факультета.
Лео обдумывал ситуацию. Голова кружилась, и он вышел на улицу глотнуть свежего воздуха. Было темно и холодно, накрапывал дождь. Лео шел быстро, и чем дальше он уходил от дома, тем больше злился. Его окружали идиоты — от инспектора Гедины до декана Трокмортон.
Лео стало жаль себя — он единственный разумный человек во вселенной. Неожиданно Лео заметил, что вышел к монументу Вашингтона, сверкающему под каплями дождя.
— Добрый вечер, сэр, — вежливо, но настороженно произнес полицейский.
— Вечер добрый, — ответил Лео и двинулся дальше.
Он остался один. Неожиданно он со всей ясностью осознал свое положение и остановился. О чем он только думает?
— Я свободен! — воскликнул Лео, посмотрел вверх, на ярко освещенный монумент, и медленно, торжественно произнес: — Я свободен. Орсина свободна. И она любит меня!
Лео развернулся и пошел обратно к Джорджтауну.
— Доброй ночи, — сказал он тому же полицейскому.
Дождь перестал. Лео ускорил шаг, а затем и вовсе побежал.
— Я свободен, и Орсина любит меня! Теперь ничто нас не разлучит!
Эти слова все еще крутились в голове Лео, когда он заснул.
В это время во Франции Орсина проснулась — ей показалось, что она слышит голос Лео, хоть и не различает слов. Позабыв о разнице во времени, она сняла трубку телефона и набрала номер Лео.
— Орсина? — инстинктивно ответил он.
— Я люблю тебя, Лео, и скоро буду свободна. Нас ничто не разлучит.
ОТ АВТОРОВ
Мы выражаем признательность:
Нашим женам — за все.
Ханне Макленнен — за чертежи палаццо Ривьера.
Джованни Квинтавалле, адвокату, — за консультации в области итальянского судопроизводства.
Хуану Педро Агилару, доктору медицины, — за советы в области офтальмологии.
Умберто Хунко, доктору медицины, — за советы в области медицины.
Джанфранко де Туррису — за то, что предоставил нам экземпляр «Магического мира героев».
Кристоферу Синклер-Стивенсону — за его «правило розы».
Паоле Джулланд — милой, рассудительной и всегда готовой помочь.
