откровенно враждебному соседу, да еще и тратя силы на колонизацию земель — так себе идея. — И, кстати, а разве у Убежища сейчас есть летающая разведка? Та, про которую я знаю, была наемниками, которые давно ушли.
— Нету, — подтвердил ему любитель огнестрельного оружия. — Однако начать хамить и выдвигать претензии Гановерской Лиге это не помешало. То ли они за нашу летающую разведку кого-нибудь другого приняли, то ли там просто неадекваты.
— В любом случае неадекваты, раз просто так оружием бряцать стали. Ну, или жадные мрази, которые старательно ищут повод доблестно нам отомстить и все тут под себя подгрести за свою выдуманную обиду. — Хмыкнул его собеседник, внимательно изучая бейджик на груди своего соседа, а также две таблички, которые тот сжимал в руках. Одну черную с белыми цифрами, другую белую с черными цифрами. Однако цифры там были абсолютно одинаковые, а именно две двойки. При помощи подобных нехитрых инструментов участникам совета следовало голосовать за или против законов, которые им сегодня озвучат. — Таких уродов за последнее время много развелось…Кстати, я никогда раньше не слышал о населенном пункте, с названием Питтерсонвиль. А ведь ваш город, похоже, по нынешним меркам следует считать многолюдным и сильным…
— Это село. Но болоте. И жителей в нем едва ли больше двух сотен, — честно признался обладатель двух обрезов своему соседу, который сжимал в руках всего-навсего девятку. Впрочем, отдельные уникумы тут были вообще с единицами, которые позволяли высказывать свое мнение по вопросам государственной важности едва ли не чисто символически… — Да и называемся мы так относительно недавно…С тех пор как нашему лидеру пришла в голову мысль переименовать поселение в часть своего сына, который то ли погиб, то ли просто пропал без вести…Но поскольку из наших двадцати двух баллов один лишь его вклад можно оценить где-то единиц на семнадцать-восемнадцать то спорить особо никто не стал.
— Он так силен? — В старом мире мысль о том, что один человек в военном, промышленном и экономическом плане мог оказаться величиной куда большей, чем пара-тройка небольших поселений смотрелась бы как минимум странно. Однако здесь и сейчас подобному бы никто не удивился. Вероятно каждый из присутствующих, раз уж их выбрали для того, чтобы остальных членов своих сообществ представлять, был достаточно опытен, чтобы своими глазами какого-нибудь человека-армию. Или гнома-кузнечный цех, ибо один из поселившихся на территории Убежища седобородых бородатых коротышек как раз единолично мог целый цех и заменить на производстве. Причем вместе со станками, поставками необходимых материалов и прочей инфраструктурой.
— Она, — поправил своего собеседника худой и низкорослый мужчина. — Болотная ведьма исключительного ранга…Древняя как египетские пирамиды, чокнутая на всю голову и воняющая как целое кладбище дохлых скунсов…Но то, что ей периодически мерещатся в лицах окружающих давным-давно потерянные внуки и правнуки, а без инвалидной коляски дальше чем на сотню метров она не уйдет, ни капли не мешает нашей старой карге быть чертовски хорошим поваром, замечательным лекарем, талантливой швеей с замашками настоящего модельера-артефактора, а также самым страшным существом на тридцать миль в округе. В своем болоте, пожалуй, и за не самую слабую легенду сойдет. Во всяком случае, посланный уничтожить деревню отряд в тысячу солдат Аркхалаза потонул на подступах практически весь. Человек сто-сто пятьдесят сбежать сумело, да и то только потому, что взявшая под свое покровительство общину ведьма от всеобщей суеты устала и прямо посреди боя уснула. Омолаживаться при помощи обелиска она, кстати, не хочет категорически. Утверждает, что тогда ослабеет в разы, да и вообще ей так лучше…
— Дамы и господа, я думаю, все уже собрались, а потому настало время начать голосование по основным законам нашей конфедерации! — С легкостью перекрыл гул множества голосов голос темноволосой молодой женщины, вставшей за специальную трибуну. В руках испанка, являющаяся в настоящее время мэром Лондона, несла таблички с цифрой сто… — Первый закон! Никакого умышленного вреда не должно быть причинено физическому, психическому или энергетическому здоровью другого гражданина этой конфедерации за исключением случаев защиты жизни или имущества. Тяжесть наказания за нарушение этого закона должна быть пропорциональна количеству пострадавших и того вреда, который был причинен. Незначительные преступления заслуживают штрафов, мелкие — крупных штрафов и наказаний трудом, средние могут стать поводом для изгнания либо длительных каторжных работ, а тяжелые — смертной казни.
Женщина, которую звали Изабеллой, подняла вверх свою белую табличку, первой высказывая одобрение предложенному ею самой же закону. И точно то же самое сделали все присутствующие, сделав какой-либо подсчет голосов попросту ненужным. Частично собравшиеся делегаты так поступили из нежелания спорить с руководством конфедерации, которое эта особа представляла, частично из-за здравого смысла. В изменившемся мире содержать тюрьмы было бы слишком дорого, а жить по соседству с убийцей, которого за его деяния похлопали по плечу или, как вариант, просто выпороли, никому не хотелось.
— Второй закон! — Продолжала испанка. — Запрещается давать ложную информацию или стараться косвенно лгать ради личной выгоды или обогащения своих союзников. При подозрении в нечестной игре должна проводиться проверка у сертифицированных на выявление правды чиновников за счет обвиняющего, уклоняться от которой запрещено законом. Наказания и штрафы — соответственно вреду, который причинили или желали причинить.
В этот раз голосование было уже не совсем единодушным…Кто-то закричал с места, что не доверяет никаким детекторам лжи, пусть даже хоть десять раз живым и сертифицированным, тем более непонятно кем сертифицированным…Однако поддержки его выступление не получило. Да и вообще черных табличек с белыми цифрами поднялось так мало, что подсчет голосов стал скорее формальностью.
— Третий закон! — Продолжила испанка. — Никакой кражи товаров или услуг, а также нарушения договоров за исключением случаев, когда в результате бездействия возникнет угроза смерти или получения тяжкого вреда здоровью. Наказания — соответственно вреду, который причинили или желали причинить.
Возражающий нашелся только один, да и возражал он видимо чисто из принципа. Ну а может просто в табличках запутался.
— Четвертый закон! — Заседание продолжалось и решения влияющие на жизнь бесчисленных тысяч людей принимались с такой скоростью, о которой правительства старого мира даже мечтать не могли. — Никакие формы рабства на территории конфедерации не должны существовать, будь это по контракту или принуждению. Все формы труда должны сопровождаться согласованным обменом заработной платы, товаров или услуг. Наказание за нарушение этого закона — смертная казнь, лишь в исключительных случаях заменяемая чем-то менее тяжким, если у освобожденных из рабства невольников не будет к своему
