27
САУТ-БАНК, ЛОНДОН — 4 ЧАСА 48 МИНУТ ПОПОЛУДНИ, НАШИ ДНИ
Сойдя с прогулочного катера на пристань у Вестминстерского моста, Кейт с Мединой ушли не так уж далеко.
Тридцать минут спустя они находились на другом берегу реки практически напротив и по соседству с «Лондонским оком», гигантским колесом обозрения столицы. Район кишел прохожими, главным образом — туристами.
— Пожалуй, мы нашли наши приманки, — как раз сказала Кейт. Три русские девушки, с которыми она только что заговорила, все выглядели двадцатилетними и знали по-английски лишь несколько слов.
Снова негромко обратившись к ним по-русски, Кейт подробнее объяснила свое предложение. Сначала они как будто мало что поняли, но когда она докончила, уже с энтузиазмом кивали.
В соседнем кафе они впятером тщательно обговорили все детали. Перед тем, как девушки ушли, Медина вручил каждой по конверту. Пятая часть теперь, сказала Кейт, остальное вечером.
Учитывая общую сумму и простоту задачи, они с Мединой не сомневались, что девушки их не подведут.
— Я жутко опаздываю, — сказал Медина, сжимая ладонями бедра Кейт. — Машины еле ползут, а до моей встречи пятнадцать минут.
— Если сядете в метро, мистер Руки-В-Брюки, то вполне успеете, — указала она. Они стояли возле входа на Вестминстерскую станцию. — Это ведь прямая линия до Сити.
— Отличная мысль. Я как-то не подумал, — признался он. — А вы чем займетесь?
— Я почти не спала ночью. Расшифровывала сообщения, меняла внешность, ездила. Мне необходимо вздремнуть.
— Но вы же не можете вернуться…
— У нас в филиале есть комната для гостей, — объяснила Кейт. — И со вчерашнего вечера она свободна. (Джемма Джордж, секретарша местного филиала группы Слейда, уже забрала ее вещи из «Коннота».)
— Но если «Коннот» под наблюдением, вас увидят. Ведь ваш филиал прямо напротив.
— Да, но у нас есть черный ход.
— Вы могли бы воспользоваться моим домом, — предложил Медина.
— Спасибо. Но вы — отвлечение, и…
— Во всяком случае, благотворное, — сказал он, привлекая ее к себе.
— Потому-то мне и нельзя к вам. Я хочу проспать до десяти. Ну, вы понимаете. Чтобы быть готовой.
— Так мы действительно…
— Страшновато, Сид?
— Немножко, — смущенно признался он. — Арест — перспектива не из приятных.
— Но не когда вы со мной. И не забывайте: полицейские в парке, насколько им известно, охраняют деревья и дерн, а не бесценные сокровища.
— Внушает. Позвоните мне, когда проснетесь.
Кейт кивнула.
— Кстати, когда все это завершится, мне хотелось бы, чтобы вы отправились со мной где-нибудь отдохнуть. Возможно, это вообще стоящая идея, раз за вами гонится скользкий итальянец.
— Я польщена, — ответила она. — И была бы рада. Но мой отец… с ним что-то не так, и я планирую пожить у него в Вашингтоне.
Вспомнив предложение своего друга Джека съездить вскоре куда-нибудь вместе, Кейт мысленно решила спросить Джека, не удовлетворится ли он федеральным округом Колумбия. Джек прожил у них год, когда был школьником, и пожалуй, стоит внести подобие семейной ноты в пустой дом ее отца.
— Ну хорошо, — услышала она голос Медины, — но когда я снова вас увижу?
— Я иногда приезжаю сюда по делам. Тем временем, — поддразнила она, — не думаю, что вам будет так уж трудно подыскать другую спутницу для пикников.
Медина скорбно покачал головой.
— Нет, это поистине трагично!
— Что именно?
Он вздохнул.
— Боюсь, вы отучили меня от женщин-пустышек.
Кейт засмеялась.
— Сидро, позвольте вам рассказать одну историю. Вы помните, что Марло использовал для зашифровки своего последнего сообщения свою поэму?
— Да.
— Ну так она была о Геро и Леандре.
— Парочке, разделенной речкой или чем-то там еще?
— Угу. В классической версии ночью разразилась буря, и когда Леандр плыл на свидание с ней, ветер задул светильник в окне ее башни. Потеряв ориентир, он утонул, и волны вынесли его труп на берег под ее окном. Она прыгнула к нему вниз. И разбилась там о камни.
— Насколько я понимаю, вы не сторонница романов на расстоянии.
Кейт заткнула уши и задрожала так, словно кто-то царапал гвоздем по стеклу.
— Ванесса? — со смехом угадал Медина.
Кейт кивнула.
— Она только что провизжала, что уж лучше будет есть пауков.
— Ну так пусть возьмет вилку и приготовится. Хоть она и упряма, но мое умение убеждать ни с чем не сравнится.
Сент-Джеймсский парк, некогда охотничье угодье Генриха VIII, кишевшее оленями, теперь был открыт для всех и кишел загорающими, нянями, толкающими перед собой колясочки, и чиновниками, вполголоса обсуждающими государственные вопросы. Одно из любимейших мест Кейт в Лондоне. Ивы плакали над прудом, полным качающихся камышей и плавающих гусей, а клумбы и рабатки, хотя и безупречно ухоженные, являли собой буйство красок в неудачных сочетаниях и асимметричных формах.
Направляясь на запад по Птичьей аллее, Кейт оставила сообщение Максу с вопросом, повезло ли ему в его генеалогических розысках — отыскал ли он потенциальных кандидатов в Нефритового Дракона.
Человек, чью личность Кейт пыталась установить, готовился у себя в спальне к предстоящему вечеру. С фамильным сокровищем в руках он еще до рассвета будет в Бангкоке. Способы, которыми он нажил свое состояние, были далеко не законными, а в последнее время он оказался под крайне нежелательным пристальным вниманием. Много лет он успешно обманывал власти, но теперь его счета, включая и оффшорные, находились под наблюдением. Он не знал, какое правоохранительное агентство взломало принятые им меры предосторожности, зато он знал, что вскоре на все его имущество будет наложен арест.
К счастью, на прошлой неделе благодаря оглушительно нежданному, поистине своевременному звонку он узнал о находке манускрипта, который скорее всего должен был содержать сведения — цель розысков всей его жизни. И в ту же секунду он решил украсть манускрипт.
Согласно старинной фамильной легенде, Кристофер Марло украл сундук с неслыханными сокровищами у сэра Роберта Сесиля в мае 1593 года, незадолго до смерти, и написал сообщение о том, где его спрятал. Сообщение это как будто попало в руки Томаса Фелиппеса, который так и не сумел его расшифровать.
Сама кража не явилась непоправимой катастрофой для его предка. Сесиль вернул себе финансовое благополучие, а противозаконные махинации, с помощью которых он добыл свое сокровище, остались неразоблаченными. В конце концов королева Елизавета I назначила его статс-секретарем, а Яков I пожаловал ему графский титул в награду за разоблачение Порохового заговора. Он обхитрил всех своих политических соперников — дожил до того, как Эссекса обезглавили за измену. Тем не менее Сесиль как будто до дня своей кончины оплакивал утрату одной вещи из того сундука. Изящно вырезанного, инкрустированного драгоценными камнями нефритового дракона.
