class="p1">— Скажем Мирославе, что не выполнили ее приказ, что ошибалась она насчет Кощея. Пусть не велит казнить, а коли велит, так мы ее стражникам не дадимся.
— А как же избушка с Гришкой! — воскликнула я.
— А как же мой папа? — пискнула Софка.
— Значит, так, — взял слово Кощей, — вы приводите меня как пленного, говорите, что Яга погибла. А я разбираюсь с так называемой Мирославой.
— Разбираешься? — пробасил Добрыня. — Все-таки она законная жена Берендея, царица наша. И судить ее должны по закону. Люди решат, что с ней делать — простить, в монастырь отослать али в темницу заточить.
— С «так называемой»? — вопросительно взглянула я на Кощея.
— Да, с так называемой. Не Мирослава она, а Мара — темная богиня. Людскому суду она не подвластна, — ответил Кощей сразу на два вопроса.
Теперь стало понятно, отчего Мирослава так на Кощее зациклилась.
— Однако ж, — молвил Добрыня. — Тогда нам вообще лезть не стоит в ваши семейные разборки.
Неужели они хотят оставить Кощея один на один с Марой? Она такая змеюка, что, вероятно, подготовилась к любому варианту. И методы у нее будут нечестными.
— Вы чего это? И помочь Кощею не соизволите в случае чего? — Кощей предостерегающе на меня посмотрел, но я проигнорировала его взгляд. — А знаете ли вы, что Мара вздумала сломать сложившийся порядок, навести хаос, получить безграничную власть? Не будет жизни тогда простым людям. Начнется мор, голод, войны, разруха. Сейчас ее держит страх перед Кощеем, а случись с ним что, вы ее не остановите.
— Откуда знаешь это? — нахмурив густые брови, спросил Илья.
— Приходила она к Яг… ко мне, планами делилась, просила Алешке помочь Кощея извести. Алешку подговорила на лиходейство. Смертью грозила мне, коли его не провожу в земли Кощеевы. Да только погубить меня не так-то просто.
Богатыри с удивлением воззрились на меня:
— Чего ж ты нам раньше не сказала?
Не смотрите так, мальчики, сама недавно узнала.
Вслух же весомо молвила:
— А разве поверили б вы мне, той, которую считали злейшим врагом? Нельзя сейчас разделяться. Нам нужно сплотиться и защитить народ от происков Мары.
— Истинно говоришь, — согласился Илья. — Одолеем злую ведьму вместе!
— И я с вами хочу! — вскинулся Алеша. Видимо, задело его, что Маре удалось его одурачить. — Верни меня, Кощей! Всё же на земле от меня будет пользы больше, чем здесь. А коли погибну в бою, так снова сюда вернусь.
— Будь по-твоему, — сказал Кощей.
— А что, так можно было? — я ошарашенно посмотрела на любимого.
— Как-никак я хозяин Царства мертвых. Если есть ход сюда, значит, есть и обратно.
— Ну, когда выдвигаемся в путь? — мне не терпелось посмотреть на выражение лица Мары в момент, когда ее размажут по стенке.
— Мы? — изогнул бровь Кощей. — Мы отправляемся прямо сейчас, а ты остаешься здесь.
— Что? — воскликнула я и вскочила со стула. — Я здесь не останусь. Там мои друзья, я должна убедиться, что с ними всё будет хорошо.
Там будешь ты… Я хочу быть уверена, что Мара тебе не причинит вреда.
— Яга — сильная колдунья, сам видел, как она в считанные секунды лес вырастила. Да и в походе она голыми руками сердце болотному чудовищу вырвала, с мертвяками придумала, как сладить, мертвый лес спалила. Смелая она и умная. Нам ее помощь не помешает, — поддержал меня Добрыня.
Спасибо, конечно. Но вот про то, кто спалил Кощееву флору, можно было и не упоминать.
На щеках Кощея заходили желваки, но глаза смотрели спокойно.
Выдержав паузу, он ответил:
— Может, Яга и великая колдунья, но в первую очередь она — моя женщина, и ни один волос не должен упасть с ее головы. Она остается здесь. Ясно?
Богатыри промолчали. Может, они не были согласны с таким решением, но спорить не стали, и только кот истошно завопил из-под стола:
— Что?! Яга и Кощей вместе?!
Я пнула его носком сафьянового сапога и поднялась со стула, гневно воззрившись на Кощея.
— Я здесь не останусь, ясно? Кто бы там что себе не напридумывал. Только попробуйте меня остановить.
— Простите, дорогие гости, нам нужно поговорить наедине, — спокойно сказал этот новоявленный тиран.
В тот же миг меня окутал черный туман, и я оказалась на кровати в комнате Кощея.
Хлопнула дверь, лязгнул замок.
— Не вздумай открывать дверь до тех пор, пока не улечу, — услышала я жесткий голос, обращенный явно не ко мне.
Глава 42
Кощей
Я хлопнул дверью. Морально мне было нелегко так поступить, но выбора не было. Я запер любимую женщину. Запер, чтобы она не пострадала.
— Не вздумай открывать дверь до тех пор, пока я не улечу, — обратился к замку, поспешно спускаясь по лестнице.
Стены ответили мягкой вибрацией. Говорить в повседневной жизни со мной он не мог, но я знал, что замок понял меня и принял приказ. Ядвига готова была идти со мной, защищать друзей, но она не знала Мару так хорошо, как знал ее я. Она сожжет город до основания, когда узнает, что ее план провалился. Она не оставит меня в покое до тех пор, пока окончательно не изведет.
Раньше я жалел ее, хотел договориться, но надо было признать очевидное — мать моих детей оказалась змеей. Я отказывался верить в это, даже когда она стояла с кинжалом у изголовья моей кровати. Как гадюка обвившая шею, она только и делала, что жалила меня, но я принимал это за комариные укусы.
Верил, что в конце концов она сдастся, остынет, позволит увидеться с дочерьми. Так ей и удалось заманить меня в ловушку. Прикинулась, что хочет сообщить мне, где Карна и Желя. Сама же основательно подготовилась к встрече. Умудрилась достать Золотую жужелицу — редчайший артефакт, блокирующий силы, и использовать его. Если бы Яда не нашла его, я бы навсегда остался в пограничном состоянии — ни живым, ни мертвым. После такого стало ясно — нам с Марой не договориться.
Я не мог позволить бывшей супруге втянуть в нашу вражду еще и Ядвигу. А ведь Мара ни перед чем не остановится, чтобы отомстить девушке, с которой я могу быть счастливым.
В холле меня ожидали богатыри. Шутка судьбы. Если бы какой-нибудь глупец неделей ранее сказал мне, что эта троица перейдет на мою сторону, я бы рассмеялся ему в лицо.
Все были собраны. Алешка, одетый в новую броню, красовался перед друзьями.
— Ну как, хорош?! — он покрутился вокруг свой оси, показывая остальным новое облачение.
Вот бы мне его позитивный настрой… Парня сожрали, а он
