которую она выстроила сама: по камешку, по досточке возвела свой уютный мирок, где тепло и спокойно. А здесь… здесь отец, который чуть не отдал замуж за сомнительного типа, тётка, которая чуть не угробила, подослав змею, и… Торбьон, который любит её как нежный садовый цветок, и в которого она влюблена. Хватит ли этого, чтобы Карина забыла прежнюю жизнь, посвятив всю оставшуюся этому мужчине?
— Я не исчезну, не предупредив, но если хочешь поговорить прямо сейчас, я готова.
Руки Торбьона, которые лежали на плечах Карины, переместились по шее к щекам. Ладони обхватили голову, взяв в плен.
— Я долго думал, как не дать тебе сбежать. Каюсь, последнее, что я собирался сделать — это отпустить тебя, — слова, слетали с его губ такие искренние и горячие, будто он, и правда, каялся в грехах. — Поверь, я знаю много способов удержать тебя, сделать вечной пленницей, — он наклонился к её губам и коротко поцеловал горячими губами. — Поверь, не всё, из того что я придумал, тебе не понравилось бы… — ещё один поцелуй, который длился на несколько бесконечных мгновений дольше, чем предыдущий, — …но ты любишь свободу, а значит, я должен отпустить тебя. Но прежде сделаю тебе предложение…
Карина, утонувшая в томной неге его поцелуев, меньше всего ожидала услышать то, что прозвучало дальше. Она, честно говоря, вообще, не подозревала, что мужчины способны на подобное. Хотя до этого ей казалось, что она неплохо знает мужчин…
Глава 91. Подарить свободу
Прежде чем озвучить своё предложение, Торбьон решил усадить Карину, словно то, что он скажет, лучше выслушать сидя. Он подбил подушки и поддержал её, чтобы она опёрлась на них спиной.
Карина приготовилась выслушать его со всей серьёзностью, но он начал с шутки.
— Говорят, что прелестные дамы очень любят драгоценности. Мудрость гласит: не бывает несговорчивых женщин, бывает мало бриллиантов.
— Боюсь, на мне эта народная мудрость не работает, — улыбнулась Карина.
— И всё же я заказал ювелиру бриллиантовое колье. Будет готово через несколько дней.
— Щедро.
— Не благодари. Я знаю, что гораздо больше бриллиантов ты ценишь свободу. И я хотел бы подарить тебе то, что для тебя ценнее всего. Но как подарить свободу? Я долго думал, — Торбьон усмехнулся, — и… придумал.
Что же он там придумал? В Карине начало разгораться любопытство — Торбьон её заинтриговал.
— Надо сказать — мне крайне повезло, — он начал туманно. — У меня очень необычная жена. Даже когда она сбежала от меня, то скрылась совсем недалеко. Нашла себе обветшалое жилище и работу модистки. Вот это и всё, что ей нужно было, чтобы чувствовать себя свободной. Ведь так?
Его слова были не лишены иронии. Но в то же время, Карину удивило, как точно и тонко Торбьон описал всю её сущность. Свобода для Карины сводилась к самореализации и независимости.
— Ты меня раскусил, — она ответила в тон ему — шутливо.
Редко с каким мужчиной можно говорить о серьёзных вещах легко, но Торбьон оказался из их числа.
— Раз так, я знаю, как подарить тебе свободу. К бриллиантовому колье, о котором я уже рассказал, я прикупил тебе ещё и модный салон. Пока это всего лишь пустая лавка. Но можешь обустроить там всё так, как пожелаешь, и будешь сбегать туда от меня каждый раз, когда захочешь сбежать.
Карина смотрела на Торбьона во все глаза — верила и не верила тому, что услышала. Хотела бы она организовать тут своё уютное маленькое ателье, свой уютный швейный мирок? Что за вопрос? Конечно, хотела бы! Её бы гораздо реже посещала ностальгия по земной жизни, имей она тут своё дело.
— А что касается обветшалого жилища — я говорил с хозяйкой. Думаю, мы с ней сойдёмся в цене.
— Ты об особняке Матильды?
— Да. Для полной свободы тебе ведь нужен этот дом?
Карина успела его полюбить. Очень. Замок Торбьона прекрасен, но сердце Карины грела бы мысль, что у неё есть в этом мире ещё одно родное местечко. Своё. Только ей уже начинали казаться сказочной сказкой свалившиеся на её голову предложения Торбьона — одно щедрее другого. Так не бывает, чтобы все твои тайные и не тайные желания исполнялись как по мановению волшебной палочки.
— Матильда сказала, что недорого возьмёт. Лишь обещание кормить её питомцев. Только велела строго-настрого не спускаться в подвал… — Торбьон перешёл на иронично-зловещий шёпот.
Точно! Там ведь ещё с подвалом какая-то загадочная история.
Мысли о подвале окончательно затуманили и без того идущую кругом голову. И именно в этот момент Торбьон вдруг сделался по-настоящему серьёзным.
— Мы должны попробовать жить как супруги. Пообещай мне хотя бы несколько месяцев. Пока не родится наше дитя.
— А что потом?
— Когда ты была для меня Лилией, много рассказывала о тех местах, откуда ты родом. Помнишь?
Конечно, Карина помнила. С кем ей ещё было поделиться тем, что творилось в её душе? А Торбьон был внимательным слушателем. Он верил ей, какими бы странными не казались её откровения.
— Ты говорила, что тоскуешь о родных краях и, наверное, никогда не сможешь быть здесь по-настоящему счастлива. Если за эти несколько месяцев тоска не развеется, если ты по-прежнему будешь желать оказаться дома, я отпущу тебя, обещаю. Оставишь наше дитя мне и вернёшься в прежнюю жизнь. Но до тех пор останешься со мной. Ты согласна?
Глава 92. Готов на любые подвиги
Согласна ли Карина?
Ей нарисовали соблазнительную картину: возможность реализовать себя в собственном деле, и вдобавок дом, совершенно очаровательный в своей чудаковатости, с уникальной атмосферой, где можно в любой момент уединиться, если возникнет такая потребность, и всё это вкупе с приглашением попробовать супружескую жизнь. Так почему бы не попробовать? Может быть, у них с Торбьоном получится? Что Карина теряет? Несколько месяцев пролетят незаметно. Её страшит брак после неудачного земного замужества, но Торбьон совсем не похож на её бывшего мужа. Ей может вполне понравиться быть его женой. Может даже, она войдёт во вкус.
Карина готова была пообещать ему эти несколько месяцев, о которых он просит, вот только чего она точно не пообещает, так это расстаться с ребёнком.
— Ты молчишь… — произнёс Торбьон мрачновато. — Значит ли это, что всё же решительно настроена
