мне настоящему отношения это не имеет. В конечном итоге, тот мир был перевернут с ног на голову, и даже мой сын там был пиратом!..
– Марко рассказывал, что Чарльза ничуть не угнетала эта доля, – безмятежно откликнулся итальянец, – Напротив, он был даже счастлив такому раскладу. Капитаном он был… довольно безбашенным.
– Все это было, да прошло, оставьте подвиги бедняжки Чарли стародавней старине, – Роман, решительно вмешавшись, даже негромко фыркнул, – Каким бы он ни был капитаном, а и в том мире значительно нам помог, за что мы ему благодарны.
– Да, дядя так и не сумел изменить его, – Людовик слегка развел руки в стороны, – Он казался жестоким, он оправдывал кличку Бешенный, но, поверьте, в душе Чарли всегда оставался тем же занудным доктором, что сейчас лечит нашего общего друга… Интересно, как он там?
– Что же ты не остался, чтобы взглянуть, как он? – Ричард, наступив неожиданно в воду, чертыхнулся и отдернул ногу, – Глядишь, и Альберту бы с Марко помог…
– Тихо! – Винсент, решительно вскидывая руку, в довольно категоричной форме положил конец досужим рассуждениям о делах давно минувших дней. Присутствию Луи в их компании сейчас он был даже рад, хотя и в самом деле не понимал, почему парень не остался помочь в создании зелья, но, коль скоро ему тоже надлежало помогать в тот самый момент, дорогу знать он был почти обязан, и показать ее ему не мешало. Но споры, переходящие на шутки и на глупые обсуждения, по-прежнему казались ему лишними, терпеть их мужчина не желал, особенно теперь, когда оборотень, судя по всему, нашел одну из вех на их пути.
Они стояли на берегу реки.
Она не была особенно широкой, но и узкой, увы, не казалась – перебираться вброд нечего было и думать, особенно потому, что никакого брода или даже его подобия рядом видно не было. Она не была слишком бурной, но воды свои несла так быстро, что перебраться вплавь или на какой-нибудь лодке возможным тоже не представлялось.
Путники замерли, недоверчиво созерцая кажущийся непреодолимым поток, пытаясь придумать, что делать и как быть.
– Здорово… – Роман, разочарованный и жестоко обманутый в лучших надеждах, уныло шмыгнул носом, – И куда мы теперь? Купаться, что ли, полезем, все так же не взяв с собой зонтика?
– С зонтиком купаться было бы неудобно, – Луи почесал в затылке, – Да я как-то и акваланг дома забыл, не додумался захватить… Ладно сейчас, а что будем делать послезавтра ночью?
Вопрос его повис в воздухе, так и не получая конструктивного ответа.
Чей-то громкий, издевательский хохот оказался ответом на него, чей-то жестокий, презрительный смех, пронесшийся над рекою и неожиданно сменившийся до омерзения знакомым голосом.
– Так-так-так… я почти не верю своим глазам!
Где-то на том берегу зашуршали ветки, и с дерева, прежде не замеченный, легко спрыгнул на берег рыжеволосый молодой человек, с насмешливо прищуренными желтыми глазами. Сейчас он совсем не казался спокойным, уравновешенным, – нет, он выглядел скорее жестоким и насмешливым, презрительным, издевающимся и ядовитым, но отнюдь не вежливым, как некоторое время назад за шахматной партией.
– Вы и в самом деле решили попытаться обойти наше поместье, подобравшись с другой стороны! – он запрокинул голову и, покачав ей, опять вернул в надлежащее положение, – Не подумав о том, что мы предусмотрительны, что мы должны были предвидеть эту вашу попытку… А знаете, почему мы предвидели ее? – он окинул молчаливых слушателей издевательским взглядом и, закусив губу, насмешливо покачал головой. При продолжении голос его засочился ядом.
– Потому что вы схватили этого сентиментального глупца, Виктора де Нормонда, этого слабака, не могущего идти против своей семьи, навечно привязанного к ней! О, как только я узнал об этом, я сразу понял, что он расскажет вам все о наших планах… Все! Он скажет, где будет проходить ритуал, подаст вам идею, как добраться туда незамеченными…
– Идею нам подал не он, – виконт де Нормонд, сейчас как-то не вспоминающий о своей недавней победе в шахматы, нахмурился, немного выступая вперед, – Идея была моя. Ты что себе думаешь, оборванец, что у благородных умов не сходятся мысли? Мы с Виком родственники, поэтому…
– Замолчи, виконт, – Чеслав, расхохотавшись, погрозил говорливому юноше пальцем, – Мы не в шахматы с тобой играем, чтобы ты забалтывал меня, нет-нет… Вам не пройти здесь. Не пройти нигде, вам не помешать нам в Великую Ночь! – он криво ухмыльнулся и на мгновение высунул кончик языка, будто насмехаясь еще больше, – Вы потерпите громкое поражение, даже не начав битву! Вы… уже его потерпели, – он неожиданно развел руки широко в стороны и, запрокинув голову вновь, обращая лицо к небу, закрыл глаза. Поднявшийся внезапно ветер шевельнул рыжие волосы оборотня, затрепал ворот его рубашки.
Чеслав стоял, не поднимая головы, не меняя позы. Ветер постепенно крепчал. Загудели под его напором старые ветви деревьев, затрещали, ломаясь, сучья…
– Что он делает?! – Людовик, которому едва ли не на голову упала толстая ветка, отскочил в сторону. Винсент, отчаянно пытающийся сам устоять на ногах под напором поднимающегося урагана, только покачал головой – планов и действий Чеслава он не понимал.
Тот продолжал стоять, продолжал творить свою магию, заставляя деревья гнуться, трещать и ломаться, падать чуть ли не на головы путникам, заставляя тех отскакивать и отступать все дальше назад.
Ураган бушевал уже вовсю; дождь, доселе едва моросящий, обратился ливнем и застил глаза, рассмотреть что-либо было невозможно.
Оборотень медленно поднял голову и, продолжая одну руку держать отведенной, не обращая внимания на стихию, пытающуюся побороть и его, неспешно вытянул другую вперед, медленно, демонстративно шевеля пальцами.
Людовик, быстро оглянувшись на отчаянно сопротивляющихся силе ученика Рейнира друзей, двух магов, отсеченных от них несколькими поваленными деревьями, брата и дядю, не понимающих, что происходит, хотел, было, что-то сказать или сделать, как вдруг услышал хрип.
Винсент, вцепившись обеими руками в горло, сделал непроизвольный шаг вперед, затем еще один.
Луи, ошарашенный происходящим, заслонил глаза рукой, пытаясь понять, что происходит, и увидел… увидел то, чего увидеть никак не ожидал. Вода реки, обратившись длинной, тонкой удавкой, вдруг захлестнула шею хранителя памяти, сдавила ее и, не давая толком сопротивляться, теперь безжалостно влекла, тянула вперед, все ближе и ближе к неприятелю.
– Не бойся, Венсен! – громкий, смеющийся голос Чеслава разорвал шум дождя, мешающийся с грохотом рушащего деревья урагана, – Ты ведь не кот, чтобы бояться воды! Еще шаг, друг мой, еще один маленький шаг… Ну же! – он дернул руку, протянутую вперед, на себя, и хранитель памяти, не в силах противиться, хрипя и отчаянно упираясь, против воли шагнул, наступая
