Анхатон и, обойдя Гормери, бесстрашно протопал внутрь круга.
Дознаватель не мог вымолвить ни слова. Он переводил ошарашенный взгляд с одной пленницы на другую и силился понять, откуда тут взялась Неферет. Ведь он оставил ее в доме отца! Ее поцелуй все еще хранили его губы.
А она вдруг распахнула глаза и уставилась в ужасе сначала на рассматривающего ее Анхатона, а потом на Гормери.
— Любимый, — прошептала она с облегчением, — я знала, что ты меня найдешь. И спасешь.
Голос жреца под капюшоном стал громче, словно он пытался заглушить их разговор. Гормери хотелось заставить его умолкнуть, но что-то подсказывало ему, что тот не остановится, следуя к одному ему известной цели. И заткнуть его можно лишь убив. А тратить на это время он не желал.
— Неферет, дорогая! — он кинулся к ней и присев, попробовал освободить от оков. Но они оказались слишком крепкими. И так плотно обхватывали запястья девушки, что вытащить из них руки можно было лишь сломав кисти, — Как ты сюда попала⁈
Она моргнула, и из ее прекрасных глаз потекли слезы:
— Не знаю, — прошептала она, — Милый, я не знаю. Я почувствовала усталость и прилегла на кровать. Наверное, я заснула. Оно пришло ко мне. Черное, ужасное и очень горячее. Оно схватило меня, сжало с такой силой, что я испугалась. Подумала, что не удержу Ба в теле. У меня потемнело в глазах, а когда я снова смогла видеть, то стояла уже здесь. В этом странном месте. Напротив него…
Она всхлипнула, кивнула на замеревшую с умиротворенным лицом Тамит и прошептала:
— Атон, великий, я ведь сплю и теперь да? А все это страшный сон?
Неферет была на грани истерики. Ее трясло.
— Пожалуйста, пожалуйста, любимый, — еле слышно причитала она, — Уведи меня отсюда! Мне очень страшно! Она хочет меня убить!
Анхатон прошелся по кругу, тронул пальцем Тамит в лоб, отчего та безвольно покачнулась, затем двинулся к жрецу, скрытому под плащом. Дознаватель осмотрел оковы на руках Неферет, пытаясь придумать, как ее освободить.
— Потерпи, любимая, — шептал он, покрывая ее покрасневшие пальцы поцелуями.
Однако ничем иным облегчить ее страдания он пока не мог. Оковы оказались мудреными, они не походили на те, которые используют маджои или храмовые охранники. И он не знал, что с ними делать. В них не было отверстия для ключа. Тем временем Анхатон подпрыгнул и скинул со жреца капюшон.
— Ну ничего себе! — тут карлик не совладал с собой и замер, пялясь на не прекратившего бормотать что-то на непонятном языке мужчину, — А с виду такой приличный человек!
Гормери тоже не смог скрыть удивление. На возвышении стоял Бекет-Атон. Хитрый старикашка, который должен был разбираться с запутанным делом о расхищении гробниц.
— Вот это я называю отличной маскировкой! Кто бы мог подумать! — не к месту восхитился царский карлик, — Чтобы жрец храма Атона был главным заговорщиком! Вот это размах!
— Бекет-Атон, немедленно освободи Неферет! — громко потребовал Гормери, — Я приказываю!
Однако тот, казалось, его даже не услышал, продолжив бубнить заклинания на непонятном языке.
— Бекет-Атон! — крикнул судебный дознаватель.
Тот вздрогнул, но не замолчал.
— Зря стараешься, — Анхатон заглянул в свиток, разложенный перед жрецом на каменной подставке, — Он читает древнее заклятие изгнания демона. Тут даже паузу делать нельзя, иначе все пойдет не по плану. Не будем его отвлекать.
— Откуда ты знаешь? — удивился Гормери, который понятия не имел ни о чем подобном.
— Мальчик, ты что в храмовой школе не учился? Первые три года только ленивый школяр, не списывал в библиотеке древние заклинания и не пытался с их помощью вызвать демона!
— Э… Я не пытался…
— Ты какой-то дефективный, — тут же припечатал карлик, — Мне страшно за нашу молодежь!
— Если ты такой осведомленный, помоги освободить мою невесту?
Гормери злился. И на Анхатона, который разгуливает по залу, словно пришел в гости, и на Бекет-Атона, который тут главный и затеял все это безобразие, и на себя за то, что не может одержать верх над всем этим.
— Которую из двух?
— Ты нормальный? — столичный дознаватель обнял плачущую Неферет.
— Вполне, — карлик пожал плечами, — Ты уже определился, какая из присутствующих девиц тебе дороже? Одной из них придется пожертвовать.
— Что ты такое говоришь! — возмутился молодой писец, — Я хочу спасти обеих. Но сейчас надо вывести отсюда Неферет. Она невинна. А потом мы займемся Тамит.
Красавица в его объятиях доверчиво уткнулась личиком в его рубаху.
— А ты уверен? — прищурился противный карлик, — Речь идет о жизни одной из девушек.
Гормери перевел взгляд на замеревшую в оковах Тамит. Лицо ее ничего не выражало, на губах блуждала слабая полуулыбка, под веками ритмично двигались глазные яблоки. В такт заклинаниям Бекет-Атона. Она полностью соответствовала представлению юноши, не искушенном в общении с потусторонними силами о том, как должна выглядеть девица, одержимая демоном.
— Насколько я понимаю суть этого изощренного заклятия, жрец пытается изгнать демона в Дуат с помощью жертвы. Одна жизнь взамен на избавление земли от страшной темной сущности. Демон, конечно, сопротивляется, но древнее заклятие не даст ему шанс остаться в этом мире. Если, конечно, не выпустить его из магического круга. Только представь, что будет, освободи ты не ту девицу. Ну, для начала многие из присутствующих скакнут за горизонт. А так демон сбежит, и вряд ли мы сможем его поймать в ближайшее время. Что он успеет еще натворить, трудно даже представить. Непростой выбор, да?
— Иди ты! — возмутился Гормери.
Сжимая в объятиях такую близкую и понятную Неферет, он не мог отвести взгляда от отрешенного личика Тамит. Он никогда не видел ее такой: милой в покорности, спокойной и расслабленной. Она не плакала, не стенала, не пыталась вырваться, словно приняла свою судьбу. Насколько это было на нее не похоже. Нет, чтобы усмирить дочь маджоя древнего заклятия недостаточно. Если бы было все так просто, ее отец наверняка бы уже его выучил наизусть.
— Ты поторопись, — нова встрял Анхатон, — Жрец уже дочитал до последнего абзаца.
Настал момент принятия решения. Сердце его отяжелело, налилось черной кровью. В груди жгло и пульсировало болью. Но он знал, что уже все понял и назад пути нет. Мечты очень часто ничего общего не имеют с реальностью. И то,
