жутковато, а после пожара — тем более. В коридоре до сих пор стоит запах серы и дыма. На стенах и шкафчиках следы воды.
Я толкаю дверь и замираю, увидев беспорядок на полу. Наша тренировочная комната разгромлена. Подушки на полу. Трофеи разбросаны. Диван перевёрнут. Лунный свет сверкает на крошечных стеклянных осколках.
Я отступаю назад.
Финн идет рядом со мной, и его глаза расширяются. Он поднимает обе брови, когда видит разрушения.
— Ты говорил?
— Святая мать... — Восклицает Зейн. — Мои барабаны!
Я перевожу взгляд на Финна, мои глаза смертельно серьезны.
— Иди проверь свою гитару.
Он кивает.
Я медленно иду вперед, словно по воде. Моя гитара лежит на земле, струны раздвинуты, как женские волосы.
— Она не трогала мои барабаны. — Тихо сообщает Зейн.
— Она не тронула и мою гитару. — Говорит Финн.
Мои братья присоединяются ко мне, и мы все встаем вокруг моей облезлой гитары, словно на похоронах.
У меня сводит челюсти, но я не даю гневу вырваться наружу.
— Она высказала свое мнение.
— Что ты собираешься делать? — Финн спрашивает меня, его взгляд темный и холодный.
Любой другой виновник не был бы так спокоен и не задавал бы этот вопрос. Нет, если бы это был кто-то другой, кто осмелился поиздеваться над нами, Финн спросил бы «что мы будем делать». И предложения были бы не из приятных.
Но сейчас мои братья, похоже, не так уж и озабочены местью.
— Ты все еще думаешь, что было хорошей идеей не говорить ей? — Спрашивает Финн.
Я вытираю потные руки о джинсы и резко поворачиваюсь.
— Куда ты идешь? — Спрашивает Зейн.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь, окидывая братьев темным взглядом.
— Забрать то, что принадлежит мне.
КАДЕНС
Когда я выхожу из душа, из кухни доносится шум. Мои пальцы дрожат, и я хватаюсь за подол футболки.
Выпрямив спину, я расстегиваю грязную одежду и хватаюсь за нож, который взял с собой в ванную. Рукоятка гладкая на ощупь.
Раздается еще один звук.
Сердце колотится.
Я делаю нерешительный шаг вперед, прислушиваясь, не раздастся ли еще какой-нибудь звук.
Человек не старается быть тихим. Я слышу, как открывается и закрывается дверца холодильника, как звенят столовые приборы.
Мне кажется, что горло сжимается так сильно, что я могу взорваться.
Но я продолжаю двигаться вперед.
Прижавшись спиной к стене, я немного высовываю голову, чтобы заглянуть на кухню.
В моем доме кто-то есть.
Но это не тот человек, которого я ожидала увидеть.
Датч Кросс сидит за моим обеденным столом и беззаботно ест сэндвич. Его длинные тонкие пальцы мажут кетчупом место у рта, и я наблюдаю, как у меня внутри все переворачивается, когда он высасывает кетчуп со своего большого пальца.
У меня слабеют ноги, и я еще крепче вцепляюсь в стену. Как он сюда попал?
— Кейди, — в голосе Датча прослеживается темная нить, — не хочешь ли ты сэндвич?
Мое сердце сейчас поднимается вверх по пищеводу, но я не подаю виду. Натянув на себя броню безразличия, я перемещаюсь в поле зрения Датча.
Он одет в толстовку, кроссовки и джинсы. Его крупное тело скрючилось в кресле, он отдыхает, словно на каникулах. Но эти глаза рассказывают совсем другую историю. Когда он поднимает их к моему лицу, меня охватывает мощное, покалывающее чувство.
Я осторожно подхожу к нему, высоко подняв голову.
— Как ты сюда попал?
Он просто наблюдает за мной, ничего не говоря.
Я подхожу к столу.
— Что тебе нужно, Датч?
— Я думал о том, чтобы отпустить тебя. — Он откладывает сэндвич и вытирает пальцы о салфетку. Уверенно и холодно. — Но я увидел свою гитару в кусках и понял, что это невозможно. — Он вздыхает и смотрит в потолок своими волшебными медовыми глазами. — Ты только что закрепила свое место, Брамс.
— Убирайся к черту из моего дома! — Шиплю я, сжимая пальцы вокруг ножа.
Он проводит языком по нижней губе и наблюдает за мной с благодарным блеском в янтарных глазах. Я внимательно рассматриваю свои всклокоченные волосы, слишком большую футболку и колготки, которые почти ничего не прикрывают.
Глаза Датча превращаются из цвета пропитанных солнцем осенних листьев в темные тени.
— Я надеялся, что ты выйдешь из душа в полотенце. Облом.
Мои ноздри раздуваются.
Сердце вот-вот вылетит из груди.
В этот момент я понимаю, почему Датч здесь.
Я знаю, почему он не устраивает беспорядок в моем доме, не угрожает мне и даже не вызывает полицию.
Это сегодня.
Он забирает меня сегодня.
— Правда, Кейди, не выгляди такой испуганной. — Он наклоняет голову и изучает нож. — Что ты собираешься с ним делать?
Он прав. Я не собираюсь его резать. В любом случае, он не тот, кому я хочу причинить больше всего боли сегодня.
Я выпускаю нож, и он с грохотом падает на землю рядом с моими босыми ногами.
Напряжение в воздухе сгущается, и от этого становится еще опаснее. Как если бы я действительно пошла и попыталась его зарезать.
Я стискиваю зубы. — Почему ты просто не сказал мне, что это не ты устроил пожар?
Глаза Датча становятся плоскими, даже когда он сверкает острой, опасной улыбкой. Он наклоняется вперед на моем стуле в столовой. Он сидит на нем, как на золотом троне.
От него так и веет уверенностью, словно он владеет всем и всеми во Вселенной. Как будто я должна быть благодарна за то, что он спрашивает, когда мог бы просто взять силой.
— Как ты проникла в тренировочный зал? Сол дал тебе свою ключ-карту?
Я не замечаю, как слегка сжимается его челюсть, когда он спрашивает.
— Ты не отвечаешь ни на один из моих вопросов и ждешь, что я отвечу на твои?
Он откидывает голову назад. — Что ты хочешь знать?
— Почему ты хотел, чтобы я уехала из Redwood.
Он поджимает губы.
— Перед летними каникулами мы пробрались в школу и попались, когда пытались что-то украсть. Сол взял вину на себя. Сразу после этого мы уехали на гастроли. Мы бросили его. — Его глаза опускаются к земле. — Когда мы вернулись из тура, он исчез. — Датч указывает на меня. — А его стипендию отдали кому-то другому.
— Мне. — Шепчу я, осознание этого перехватывает дыхание.
— Сол не
