— Мы пришли сюда с миром, лерры, и умоляем вас принять нас как друзей.
Ведун тоже остановился и произнес несколько слов на каком-то совершенно немыслимом языке. Все другие проследовали молча.
Они прошли мимо полей, скрытых под слоем темной воды. Дома поселения казались едва заметными темными силуэтами на фоне чуть более светлого неба. Света в окнах не было, и Крушилу охватил ужас. Неужели Лорд-Чародей уничтожил Речное Устье так же, как Каменистый Склон, чтобы жители не могли помочь Избранным? Неужели им предстоит увидеть не манящие гостеприимные огни и веселых хозяев, а стоящие без крыш дома и множество трупов, смотрящих на пришельцев мертвыми, невидящими глазами?
И тут он заметил желтый огонек. Потом еще один. Жизнь в деревне продолжалась, но все двери и ставни были наглухо закрыты. Обитатели поселения спасались от непогоды и подкрадывающейся столь же ненастной ночи.
— Эй! — проорал Лучник, когда они добрались до главной улицы. — Есть здесь кто-нибудь?!
— Заткнись, — сказал Крушила. — Мы найдем постоялый двор, а ставить на уши всю деревню, по-моему, не стоит.
— А где этот самый постоялый двор? — поинтересовался Вожак. — Я когда-то был здесь гостем Верховного жреца и в постоялом дворе не нуждался.
— Там, — ответила Ясновидица, ткнув пальцем в надвигающуюся темноту.
И уже скоро Ясновидица и Лучник молотили в дверь постоялого двора, громогласно требуя помощи. Остальные молча ждали, стоя за их спинами.
Через несколько секунд, показавшихся Крушиле бесконечно долгими, дверь распахнулась, и Избранные один за другим вошли в дом. С их одежды и вещевых мешков на пол ручьями стекала вода.
Хозяин постоялого двора взирал на них в немом изумлении.
— Что происходит? — немного придя в себя, спросил он. — Кто вы такие? И как оказались на улице в такую бурю?
Вожак стал отвечать на вопросы, а остальные тем временем стряхивали с себя воду.
— Мы идем из Зимовья к холмам Гэлбек, — сказал Вожак.
— В такую бурю?!
— У нас нет выбора, — хмуро ответил Вожак.
— А где ваш проводник?
Услыхав этот вопрос, Избранные перестали выжимать воду из рукавов и посмотрели друг на друга.
— Она мертва, — после долгого молчания сказал Вожак. — Тело осталось на дороге, примерно в двух милях отсюда.
— Мертва? Неужели лерры…
— Нет, не лерры. Молния.
— Вы называете эти небесные вспышки молниями? — спросил хозяин и недоверчиво хмыкнул: — Неужто они способны убить?
— Да.
— Скажите, что происходит? И почему? Чем мы рассердили лерров? Почему Лорд-Чародей не положит этому конец?
— Лорд-Чародей сошел с ума, — сказала Ясновидица, прежде чем Вожак успел открыть рот.
— Верно, — бросил Вожак, даже не пытаясь скрыть раздражения. — Лорд-Чародей лишился разума и наслал эту бурю, чтобы нас остановить.
— Остановить вас?!
— Взгляни, — сказал Вожак, показывая на полуоткрытую дверь. — Как только мы оказались под крышей, погода изменилась.
Ведун распахнул дверь шире, чтобы хозяин постоялого двора смог убедиться, что ураганный ветер стих, молнии больше не сверкают, а дождь почти перестал.
— Выходит, вы все чародеи?
Вожак вздохнул и раздраженно пояснил:
— Мы вовсе не чародеи, а Избранные!
— Избранные направляются к холмам Гэлбек? Лорд-Чародей сошел с ума? Я что, попал в древнюю легенду? Но это же полная чушь. Все, о чем там говорится, происходило сотни лет назад!
— По-твоему, мы этого не знаем?! — рявкнул Лучник, с трудом стягивая с себя мокрую одежду.
— Нам от этого не легче, — сказала Красавица, выжимая воду из прикрывавшего ее лицо шарфа.
— А ты думал, это не может повториться? — спросила Ясновидца, разгребая кочергой угли в очаге.
Крушила решил, что по отношению к хозяину постоялого двора они ведут себя несправедливо. Этот человек был уверен, что события, о которых повествуют древние легенды, навсегда остались в прошлом. Если бы он, Крушила, сам так не думал, то ни за что не согласился бы стать Избранным Воином. Впрочем, так думало большинство жителей Барокана.
— Кем бы мы ни были, добрый человек, — сказал Вожак, — но сейчас мы твои гости. Мы замерзли и промокли, мы проголодались и смертельно устали. Если ты нас приютишь и накормишь, мы готовы хоть всю ночь рассказывать тебе о наших делах.
— Прежде всего нам надо выспаться, — вмешалась Ясновидица. — Завтра предстоят новые мытарства.
— Вначале следует поесть! — возмутился Лучник.
— И найти себе проводника, чтобы…
— Нет! — оборвал его Крушила. — Никаких проводников. Никогда!
— О… — протянул Ведун и, увидев обращенные на него взгляды, быстро сказал: — Ах, да, конечно. Никаких проводников.
— Вас поведу я, — сказала Говорунья. — Поскольку мои лерры-хранители одобряют наши действия, я смогу заручиться поддержкой лерров дороги и найду верный путь.
— Хорошо, — кивнул Вожак. — Рад это слышать. А пока, хозяин, мы твои гости! Еда! Питье! Постели!
Трактирщик, наконец вспомнив о своих обязанностях, поспешил к дверям кухни:
— Жена! — закричал он на ходу. — У нас гости!
Осмотревшись, Крушила обнаружил, что семеро Избранных — единственные гости в этом трактире. Кроме них и хозяина в общем зале никого не было.
Впрочем, неудивительно: кто отважится выйти из дома в такую бурю? Жители Речного Устья, конечно же, уютно сидели у своих очагов, ожидая улучшения погоды.
Однако теперь, когда буря стихла, некоторые, наверное, захотят поговорить о погоде за доброй кружкой пива. Крушила не без основания полагал, что трактир будет пустовать недолго, и Избранным еще не раз придется объяснять, что случилось. Последнее его не радовало. Образ сгоревшей от удара молнии несчастной проводницы все еще стоял перед его глазами.
Как мог Лорд-Чародей сжечь ни в чем не повинную старую женщину? Лучше об этом не думать.
Но ведь этот Лорд-Чародей пять лет назад истребил всех жителей родной деревни.
По крайней мере Крушила не видел, как умирали те невинные люди, и не чувствовал запах смерти. Он видел кости и руины, ощущал страдания и гнев погибших, но тем не менее все это произошло не на его глазах. То преступление было ужасным и вызывающим возмущение. Возмущение — но не тошноту. Он не верил, что когда-нибудь забудет запах внезапной смерти, сразившей их проводницу, — странную смесь магического аромата молнии и вони горелого мяса.
Он придвинул стул к ближайшему столу и сел. Вскоре слева от него оказался Ведун, а справа — Красавица. Мокрый шарф по-прежнему закрывал ей лицо, но теперь сквозь ткань проступали ее черты. Подбородка столь прекрасной формы Крушила никогда еще прежде не видел. А еще он разглядел ее пальцы — длинные, с совершенными ногтями. Впрочем, она довольно быстро скрыла их в широких рукавах балахона. Поняв, что бессознательно смотрит на ее руки, Крушила оторвал взгляд и повернулся к Ведуну.
