Времени было мало, поэтому выгоревшие под лучами чужого жаркого солнца волосы подтемнили с помощью особого красителя, придавшего прядям и завиткам Харела рыжеватый оттенок. Он отпустил маленькие колючие усики. Несходство в манерах, походке должно было дополнить остальное. Объявить решили так — после долгих лет изгнания домой в Астуриас вернулся никому не известный недестро, сын одного из братьев Одрина и Рафаэля. Отец его умер еще до восшествия Одрина на престол. Место, где он якобы обитал, выбрали подальше, на самом севере, за Кадарином, где жили свободные охотники и следопыты. Этот край был такой глухоманью, что решительно не было шанса встретить какого-нибудь тамошнего жителя, который мог бы уличить Пола. Недостатки воспитания и незнание языка списывались на грубость и простоту местных нравов.
Так что появлению Харела при дворе нашлось простое объяснение, и в этом случае обучение двойника должно пойти куда успешнее. Он быстрее войдет в курс дела, его можно будет сразу ввести в вопросы политики, стратегии. Уже по дороге Бард с одобрением отметил, что Харел неплохо держится в седле — конечно, не так, как он сам, но этой беде легко помочь. Пол уже кое-как разговаривал на каста[24], и его странные архаизмы и давным-давно отмерший акцент вполне можно было объяснить местом, где он рос. Ясно, что в Хеллерах и речь другая. Избавление от акцента и в то же время сохранение его на некоторое время — так требовало наличие двух ипостасей — являлось их главной задачей. Психологически трудной, но разрешимой.
Вообще Бард иногда недоумевал, как так могло получиться: родной язык человека, занесенного в их страну неведомо откуда, хранил таинственное, но ощутимое сходство с языком их предков? Да, велик Дарковер, много на нем еще неизвестных уголков!..
Другой важной задачей была необходимость разделить армию, которую они были в состоянии набрать, на две равные боеспособные части. Одно войско должно было выступить против Серраиса (стратегический замысел Барда — разбить этих давних врагов, уж если не захватить, то навсегда вывести из игры), другое — прикрывать западное направление, где рано или поздно в дело вступит Карелии Хастур. При этом каждая дружина должна быть уверена, что в бой ее ведет именно Киллгардский Волк. В этом случае они имели основания рассчитывать на осуществление плана, где первым пунктом значился разгром Серраиса, следующим — устрашение соседей, а последним — объединение Сотни царств под рукой Аларика ди Астуриен. Естественно, эта программа включала подчинение Хастуров, объединение всех разрозненных лоскутных королевств, установление мира, избавление от навязшего в зубах договора Варзила. Настоящий мир, исключающий эти бесконечные войны, бушевавшие каждый год с весны до первого снега. Покой и порядок, когда наконец можно будет найти управу на происки бунтарей, которым, видите ли, не по нраву пришелся их господин, так что они решили уйти на новые земли и там создать свое королевство. Этому наконец должен наступить конец — и он наступит! Не с помощью лживого, оторванного от жизни соглашения, а приструнив всех, кто готов бунтовать по любому поводу.
Вот тогда, размышлял Бард, может вновь наступить Золотой век, как это случилось давным-давно, когда, как рассказывают легенды, правитель Картон заключил договор о дружбе с лесным народом!
Осуществить это план можно было только с помощью военного гения Барда ди Астуриен, его особенной, покоряющей и ужасающей славы.
О том же самом думал и Пол Харел, труся вслед за домом Рафаэлем и Бардом, как и следовало бедному родственнику. «Выходит, мне уготована роль пса при Киллгардском Волке. Что ж, как говорится, посмотрим. Подождите, господа хорошие!..»
Дальше его мысли потекли по другому руслу — он в который раз подивился теории, утверждавшей, что он и Бард всего лишь две половинки, два слепка, сделанные, по сути, с одной и той же личности. Доказательством правоты был факт его переноса сюда, в этот тусклый, дикий мир. Хитра природа, вновь поразился он. Он всегда ощущал — особенно при сравнении с друзьями, приятелями, окружавшими его на Альфе, — что рожден для другой жизни, для иного мира. Нет, не телесно — в этом он был схож со всеми остальными обывателями, — а духовно! Ему было тесно в том всеобщем уютном благоденствии, в котором нежились граждане Конфедерации.
Всю жизнь он считал, что подавляющее большинство имеют, конечно, мозги, но нет у них какого-то стерженька, запала, готового в любую минуту подвигнуть их на безрассудство, вызывающее действие, или, по другой терминологии, на героический поступок. С другой стороны, множество людей обладали запалом, но умишком были скудны — этих так и называли «баламуты». Конечно, это были самые страшные люди. От дурака, которому постоянно неймется, можно было ждать чего угодно. Более узкая категория людей — это те, у кого есть и мозги, и запал, но не было воображения. Они и тянулись к тем, у кого всего хватало — и разума, и смелости, и фантазии. Именно к последним относил себя Пол. Один из психиатров, к которому он в раннем возрасте попал в руки, — в ту пору истэблишмент еще пытался приручить его, — объяснил, что он относится к первопроходцам, что в примитивном обществе он занял бы выдающееся положение. Эта оценка ни капельки не помогла Харелу. Психиатр честно признался, что в современном обществе его преимущество не доведет до добра. Если, конечно, он не смирится…
Теперь обстоятельства изменились. Теперь он должен использовать все свои способности, чтобы выжить в этом мире. И не только выжить, но и доказать кое-что, прежде всего себе.
Но для начала важно крепко уяснить, куда он попал. Уже четыре разноцветные луны в небе открыли ему глаза на то, что этот мир и местная община не принадлежат к Конфедерации. Не могло такого быть, чтобы аборигены оказались людьми — то есть не могли они быть так схожи. Значит, логично считать, что этот самый Дарковер оказался забытой колонией Терры — такие случаи были. Когда рухнула Империя, чего только не случалось в космосе… Это положение можно считать доказанным. Само слово, обозначающее их язык, — «каста» — явно испаноязычное. Чтобы уловить сходство, не надо быть лингвистом. Вероятно, местные жители — потомки экипажа или колонистов с корабля, разбившегося на Дарковере, однако это сути дела не меняет. Никакой охоты выходить на связь с Конфедерацией Харел не испытывал — не сумасшедший же он! Неужели вновь захотел в камеру забвения? Значит, надо выживать здесь.
Но как?
Ему постоянно твердили о королевском замке, и Пол рассчитывал увидеть некое укрепленное селение, однако замок действительно оказался замком, каких понастроили на Терре столетия назад. Сходства было мало, однако с первого взгляда было ясно, что это фортификационное сооружение. Да и на Терре все эти крепости различались — деревянные, каменные, с земляными валами… И архитектура была весьма разнообразна… В былые дни он увлекся фортификацией и вопросами стратегии, теперь он с возрастающим интересом рассматривал крепость. Смог бы он ее взять штурмом? Это было нелегко, но возможно. Если очень постараться…
Однако, добавил про себя Пол, это было бы намного легче, знай он ее внутреннее устройство.
