он в столице тратил тогда, еще в двадцать пятом, а от того запомнился многим. И не только он… Опознал супругу его один купчишка когда она поэта одного из столицы забирала, но жадный был, ко мне прибежал — видать, на награду великую рассчитывал, боялся, что младшие чины награду эту меж собой поделят.
— И?
— Видно, переволновался от жадности. Из кареты моей выходя, споткнулся, упал — и шею сломал. Но мне все же интересно, кто…
— Сам, всё сам.
— И учителя в Саратове? Насколько я помню, не могло его быть тогда в Саратове!
Ну да, это я промахнулся: когда Чернышевский отдавал душу, причем скорее дьяволу, нежели богу, я с Бенкендорфом как раз строящуюся железную дорогу инспектировал.
— Ах да, запамятовал. Но ведь верно говорят, что человек прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть.
— Сама Талия державы нашей?!
Да, иногда слышал я, что Алёну в Одоеве, да и в Туле и даже в Москве называли именем одной или другой музы, причем в Москве как раз чаще именно именем Талии — музы комедии, за ее театральные пристрастия, но то, что прозвища ее и до столицы дошли, не знал еще.
— Я вам этого не говорил.
— А я и не слышал, да и о домыслах своих пустопорожних не скажу никому. Но… воистину, великая женщина! Которая всюду сопровождает великого мужа… Спасибо, Никита Алексеевич, теперь мне и умирать не страшно: знаю, что есть у России Защитник!
— Все равно умирать не стоит, рано еще. Вы таблетки-то принимать не забываете?
— Забудешь тут…Кто мне часы подарил, что каждый полдень каркают «прими таблетку»?
— Каркают? У Алёны вроде голос на вороний не похож…
— Поначалу-то голос приятный был, а нынче испортился. Видать, часы стареют быстрее людей.
— Это я прикажу исправить, там одну пластину всего и поменять лишь нужно. Сейчас дочь моя новый материал для таких пластин придумала, голос как живой будет.
— Ну спасибо… А если подполковника канадского встретите, ну чисто случайно когда, скажите ему: пусть не выпендривается более и обычные пули пользует.
— Скажу, но вряд ли он послушает: неизвестность пугает даже больше, чем собственно смерть чужая, и многих вполне нормальных людей именно эти страшные пули от дел небогоугодных уже отвратили.
— Странные люди в Канаде этой живут, иной раз я понять их не могу. Но… это их жизнь, и им виднее, как правильнее жить. Спасибо, что пришли, порадовали старика…
Откровенно говоря, я уже всерьез собрался в шестьдесят «выйти на пенсию», но взглядом зацепился за написанную же мной самим еще семь лет назад «программу освоения Австралии». Там вообще-то интересного было немного, и почти всё их этого «интересного» уже воплощалось: строились балкеры-двадцатипятитысячники, на которых уже вывозились уголь с новеньких карьеров, руда железная или просто чугун. За неполных пять лет там проложили железную дорогу через весь континент, по которой налево возили уголь, а направо — уже готовый чугун, сталь или просто руду железную. Возили много, так что уже начали и вторые пути класть чтобы вообще без перерывов снабжать Россию черным металлом. Но кроме черных-то еще и цветные есть, а про это я как-то забыл. И забыл, что северо-восточное окончание Австралии покрыто бокситами толщиной чуть не в сотню метров — а могучей уже металлургии Хабаровской губернии и в Порт-Артурском военном округе балкеров для перевозки руды и угля было даже немного лишку.
Про алюминий народ уже знал и даже в небольших количествах его добывали — используя бокситы отечественные, копаемые где-то рядом с железной дорогой между Москвой и Петербургом. Но получали его всего лишь несколько тонн в год, исключительно для изготовления фосфида алюминия: я со школы запомнил, что это — лучший препарат для сохранения зерна от пожирания разными вредными насекомыми. Но ведь из алюминия можно и другого разного много чего сделать…
Алёша уже приступил к постройке нескольких приличных ГЭС, причем шести сразу: одной на Волхове, трех на Вуоксе и двух на Свири. То есть он лично только проектировал гидротурбины, генераторы для станций Витя делал, а сами гидроузлы разрабатывали сразу два специально созданных института, в которых только инженеров разных насчитывалось больше двух десятков. Сын мне пообещал, что постройка по крайней мере Волховской ГЭС будет завершена через пару лет, а годика через четыре, в крайнем случае через пять лет в районе появится более восьмисот мегаватт свободного электричества. Я тяжело вздохнул, напряг извилины и…
Когда Паскевич подчищал остатки Бейрутского вилайета Османской империи, он заодно подгреб и Синайский полуостров. С небольшим, я бы сказал, нахлестом, я Ивану Федоровичу отдельно на карте показал, где остановиться. Чтобы у египтян не было претензий, я даже предложил Паскевичу им заплатить мелкую копеечку, в пределах пары миллионов рублей. Но вот умеет же Иван Федорович с разными абреками договариваться: Мухаммед Али, бывший тогда египетским пашой, сам денег за это приплатил и пообещал еще к впадине Горьких озер канал от Нила провести за свой счет. Насчет канала обещания своего он, конечно же, не выполнил, но в остальном стороны остались довольны друг другом.
Понятно, что не от щедроты души паша приплату предложил, ему Паскевич пообещал за это «полное признание независимости Египта Россией», а так как больше признавать Египет в общем-то было уже некому, то аргумент оказался чрезвычайно веским. Вдобавок Мухаммед этот решил, что России просто очень нужно озеро Манзала, а воевать из-за огромного соленого болота он вообще посчитал глупостью. Причем глупостью русских, которых он так ловко обвел вокруг пальца…
Когда я пришел со своей идеей к Николаю, он у себя в кабинете читал какую-то книжку. Поприветствовал меня кивком головы и снова продолжил чтение — а когда я изложил намеченный проект, от книжки оторвался и, глядя на меня исподлобья, поинтересовался:
— Павлов, ты зачем вообще ко мне пришел? Не видишь, царь занят, книжку интересную читает. Про мужицкого сына-сироту, который в школе выучился, потом в институте и стал инженером и дворянином, мост построил через Обь. Читал? Ах да, ты же ее и написал… Это ты с Позднякова ее писал? Обидеться ведь Андрей Владимирович может, он же из дворян не из последних.
— Нет, это в основном с Колобашкина писано, он мост сейчас заканчивает. Правда не через Обь, а через Енисей. Ну, приукрасил немного, конечно: в жизни-то ему не так повезло, у него жена дура…
— Умных жен вообще мало, тебе в этом повезло как раз. А зачем ты книжку эту вообще писал? Дворян обидеть или как?
— России потребуются
