усталостью.
— Дерьмо, — проговорил один из ребят. Было трудно определить, кто именно, но это, без сомнений, было то, о чём думал каждый.
— Дерьмо, — почти беззвучно согласилась Астра, поёжившись и выпустив изо рта облачко пара, которое тут же исчезло из вида.
За их спинами — там, где ещё несколько минут назад плескалась чёрно-серая пелена неба, — начинал задаваться рассвет. Холодным заревом он поджог облака над прогнившим частоколом, огораживавшим лагерь слушателей от края острова.
Они приходили сюда каждое утро за час до рассвета с того дня, как их всех привезли на Иль’Пхор. Только в это время тренировочная площадка лагеря оставалась никем не занятой. Единственное время, когда они могли готовиться к испытаниям, тренироваться и расти над собой. И Астра стаскивала себя с кровати, раздирала глаза и со всех ног бежала сюда по пустой тёмной улице, сокращая дворами. Зная, что не может позволить себе упустить такой шанс. Зная, что должна пользоваться любой возможностью становиться хоть чуточку сильнее, чем была вчера.
Первые два дня после их возвращения Безелик приходил вместе с ними. Угрюмый не меньше остальных, он опускался в раскладное кресло, которое брал с собой, и сквозь прикрытые веки следил, как ученики отрабатывают простейшие приёмы. Приёмы, осточертевшие всем и каждому.
Астра даже не знала, смотрит ли он за ними, потому что эти тренировки проходили почти в полной тишине, если не считать стука тренировочных мечей, вскриков ребят и редкой ругани. А когда в один момент она подошла к Безелику, чтобы налить из ведра воды и умыть лицо, то услышала его храп и почувствовала едкий запах выпивки.
Вчера инструктор не появился вовсе. Заставил их торчать здесь одних почти два часа, пока наконец не рассвело, и им не пришлось идти на занятия. Сегодня она надеялась — уже и сама не знала почему, — что всё изменится. Однако с её прихода — а она даже не позволила себе задержаться и пришла одной из первых (но, конечно же, позже Сайруса) — прошёл уже час, а Безелика так и не было видно.
— Сраное дерьмо, — произнесла Астра. На этот раз громче, надеясь либо на поддержку, либо на выговор. Просто потому что не могла молчать и хотела услышать хоть что-то. Пусть даже собственный голос. Хотела, чтобы и остальные его услышали. И хотела почувствовать себя частью этого скопища ребят, пусть даже объединённых безысходностью, усталостью и злостью. А ещё она сказала это потому, что привыкла, что тут же получит нагоняй от Зеф, которая отругает её и найдёт какое-то глупое оправдание всему происходящему. Найдёт в нём что-то хорошее и заставит Астру поверить, что всё это не напрасно. Так всегда было с Зеф — это то, что она умела. Её дар.
Но Зеф здесь не было. Она тоже решила не приходить на тренировку. Умная сучка.
Вдруг откуда-то раздался шаркающий звук шагов. Мальчик, высокий, с бритой головой, на которой сейчас плясали отблески пламени, вышел вперёд. Он ёжился от холода, изо рта то и дело вырывался пар, и он запихнул одну руку себе в подмышку. А во второй держал меч.
Проклятый Сайрус.
— Может быть, я смогу провести тренировку? — уверенности в голосе Сайруса не было, однако он как всегда говорил с вызовом, будто даже общение с остальными учениками он воспринимал, как дуэль. — Это будет лучше, чем ничего, и... И мы хотя бы согреемся.
Вокруг раздалось невоодушевлённое бормотание. Наконец Аллемон, который был на два года старше и на две головы выше, а ещё однажды ударом кулака едва не пробил другому ученику грудную клетку, из-за чего вполне мог считаться авторитетом, опустился на корточки и фыркнул.
— Делай, что хочешь. Но если решишь мной командовать, я просто двину тебя в рожу.
В отличии от Сайруса в голосе Аллемона вызова не было, лишь разочарование и безнадёга. И Сайрус не нашёлся с ответом, только вздохнул и опустил меч.
На горизонте показалось солнце. Лениво выползло из-за стен лагеря, будто набухший прыщ. И свет его растёкся по чёрно-серым густым клубкам туч. Сперва тёмно-красным, будто кровь, затем огненно-оранжевым, а дальше водянисто-жёлтым, как моча, пятном. Сайрус, конечно, видел это. И видел, что пример, который он подал остальным ученикам, никого не заразил, и лишь снова вздохнул.
А затем за его спиной выросла тень. Фигура в чёрном балахоне вышла из-за домов лагеря слушателей, в которых уже начали вспыхивать огоньки, и направилась прямо к площадке. Сперва она напоминала подрагивающего в утреннем свете призрака, затем сформировалась в крепкого мужчину, и наконец получила остальные черты.
Безелик обошёл площадку полукругом, открыл скрипящую калитку и вышел на песок.
-Похоже, все здесь. Хорошо, — сказал он так, будто его поздний приход был чем-то само собой разумеющимся. — Начинайте разминку. — Он прошёл мимо всех, даже не взглянув ни на ребят, ни на Сайруса, который стоял на его месте, расставил ножки маленького кресла, проверил устойчивость и опустился на него. Следующие слова он произнёс, уже прикрыв глаза, будто давно собирался хорошенько выспаться: — После разминки повторяйте удар сверху на манекенах. Если кому-то из вас их не хватит... Что ж, займите себя чем-то ещё.
Какое-то время все стояли в тишине. Затем первые ученики — наверняка, самые усталые и измученные — начали расползаться по площадке, выполняя приказ инструктора. Астра отошла на два шага, опустилась на колени и упёрла кулаки в песок. Холодные песчинки слегка покалывали и царапали кожу. Астре не хотелось выполнять приказ, но... что ещё оставалось? Как сказал Сайрус — это было лучше, чем ничего. И она всё равно, в отличии от Зеф, уже пришла на занятия.
Так что она успела трижды отжаться прежде, чем Сайрус, который так и стоял всего в шаге от крохотного, по сравнению с его владельцем, раскладного кресла, спросил:
— И за этим ты пришёл? За этим, заставил себя поднять свою задницу? Ради этого мы все здесь встаём до рассвета? Ради сраных манекенов?
— Один такой стоит прямо возле твоего дома, — сухим и бесцветным, как песок, голосом, не открывая глаз, ответил Безелик. — Так что ты, в отличии от прочих, мог бы не приходить сюда вовсе.
— Ты должен учить нас! — Сайрус резким движением повернулся прямо к нему. Безелик не дрогнул. Само собой, ведь он этого даже не видел. — Должен помочь нам стать сильнее! Особенно сейчас, когда до испытаний осталось...
— Первое, чему тебе стоило
