суждена.
Железом выродился ненасытный люд,
Внемли, забывший: настигает всюду суд.
Пусть возродится хрусталем чистейшим вспять
Всё не рассыпавшееся… А там как знать?
Да, Серый знает, что родную маму он больше никогда не увидит, но слова хозяев все равно успокаивают – одиночества не будет. Преисполненный надеждой, он засыпает.
* * *
Анна поправляет налобный фонарь, оглядываясь. Разбитая дорога, сквозь которую растет вездесущий американский клен, не располагает к длительным прогулкам, но другого пути нет, и путь приходится выбирать с умом, чтобы три человека могли пройти хотя бы цепочкой и не останавливаться. Хмарь густая, такая густая, что не видно деревьев, растущих на обочине, а впереди можно увидеть лишь жалкие пару метров. Золотистые искры блестят от каждого движения, заворачиваются в спирали, а Анне невыносимо хочется остановиться и самой стать такой же спиралью, как и ее дочь когда-то…
Но нельзя. Она старшая среди их троицы. Двое – всего лишь подростки. Да, обученные, но как самый разумный человек она обязана найти им надежное убежище для зимовки и передать знания.
Толик сосредоточенно сопит за спиной – бережет дыхание. Самый сильный среди них, он несет на себе почти все припасы. Его пальцы в полуперчатках сжимают ладонь почти до боли, но Анна не жалуется. Он живой, и он рядом. А вот Элю почему-то не слышно.
– Эля, не молчи! – окликает Анна.
– А чего говорить-то? – отзывается Эля.
– Что-нибудь!
Анна оглядывается, ища просвет в рыжей мгле, но ничего не видит.
– О, слышите? – вдруг говорит Толя. – Музыка.
Анна прислушивается и действительно различает в тишине и шорохе шагов тонкую, почти неслышную мелодию. По правую руку фонарь выхватывает поворот с заржавевшей табличкой, и Анна без колебаний сворачивает туда, к источнику музыки. Ведь если там музыка, значит, есть безопасное место. Ни один здравомыслящий человек не включит плеер в хмари.
Эта тропа чистая, ни единой трещинки, ни одного росточка. Анна с облегчением перестраивает их троицу в шеренгу, и они свободно идут до тех пор, пока хмарь вдруг не кончается. Зеленые деревья бьют по глазам, и под красивейшей старинной аркой с надписью «Хозяева примут тебя благосклонно, пока не походишь на Эрисихтона» их встречают двое.
– Здравствуйте, странники. Вы, наверное, устали с дороги? Проходите, отдохните, баня уже прогрелась. Меня зовут Юфим Ксеньевич, я хозяин этого славного имения, – предлагает светлый.
– Проходите, будьте гостями, – присоединяется темный. – Но помните о законах гостеприимства. Можете звать меня Зет Геркевич, я хозяин этого славного имения.
Голоса у них мелодичные, выговор мягкий, слегка певучий. Улыбки одинаковые, а лиц, скрытых в тенях, почти не видно. Закат пламенеет на темных рубашках, придавая им алый оттенок. Зеленеют деревья, и напротив ворот бессильно клубится хмарь. И разумеется, Анна, а вместе с ней Толя и Эля ступают на мощеную дорожку, ведущую сквозь пышный сад к старинной усадьбе.
Примечания
1
Все стихи написаны поэтессой Асей Грибок специально для этого произведения и используются с ее согласия.
