выяснилось, что Верто должен уступить Васи-лике Марино небольшую часть своего места, после чего она должна отодвинуться на такую же дистанцию от Прокопеуса, и в промежутке можно будет устроить сток для воды. При этом сделано следующее небезынтересное замечание: «Известно, что место Врета с давних времен не застроено по плану, а что на нём построено — безобразит улицу: посему давно было намерение Комитета отобрать место у Врета, но сделано ему уважение на некоторое время».
Содержащаяся в цитируемом архивном деле информация дублируется в журналах заседаний Одесского строительного комитета, то есть мы имеем несколько независимых источников. Всё это в совокупности дает право говорить о том, что дом Прокопеуса старейший из сохранившихся в Одессе на сегодняшний день. Примечательно и то, что угловой подвал на протяжении всей истории здания сохраняет функцию винного погреба.
Авторитетный историк градостроительства В. А. Чернецкий считал, что наследовавшие отставному поручику Ивану Прокопеусу офицеры — Ксенофонт, Спиридон и Николай — его братья. Владимир Адамович ошибался: на самом деле — сыновья. Ошибался он и насчет дома Егора Врето, утверждая, что этот «крупный негоциант» в 1796 году «построил двухэтажный дом, в котором весь первый этаж был отведён под магазины». Как чётко видно из архивных документов, таковой дом не был построен даже 20 лет спустя.
Что до младших Прокопеусов, родились они ещё до поселения отца в Одессе, и все эти годы находились в российской военной службе. К сожалению, я пока немного знаю об их воинской карьере. Ксенофонт и Спиридон Ивановичи оба вышли в отставку подполковниками, оба принимали участие в войне 1812 года в чине подпоручика и капитана соответственно, первый награжден серебряной медалью за эту кампанию (1813) как принимавший участие в боевых действиях. Оба служили в Крымском (старом, сформированном в 1803-м, расформированном в 1834-м) пехотном полку. Известно, что в середине 1810-х Спиридон Иванович служил плац-майором крепости Измаил, и, состоя в этой должности, 9 мая 1816 года был восприёмником при крещении будущего контр-адмирала Н. С. Милоноса в тамошней Свято-Николаевской церкви.
Судя по всему, Ксенофонт Иванович (1789–1846) был средним из трех сыновей И. Н. Прокопеуса. Вместе со старшим, Спиридоном, они сперва наезжали в Одессу, а затем и обосновались в городе. Их мать София ушла из жизни 15 мая 1824-го в возрасте 70-ти лет, кончина Ивана Николаевича в сохранившихся метрических книгах Греческой церкви не фиксируется. У этой четы был ещё поздний ребенок, сын Димитрий, но прожил он недолго (1801–1803). Родительский дом в 1824-м числился за Спиридоном, а позднее за братьями Прокопеус, то есть за ним и Николаем Ивановичем. Что до Ксенофонта, он взял дом в приданое за невестой, «Екатериною Павловою дочерью Глазовою». Так русифицировали её фамилию и отчество чиновники, тогда как на самом деле она Екатерина Пановна Лазо (1803–1864).
Дом Ксенофонта и Екатерины, хоть и в один этаж, на противоположном углу Екатерининской, был не так уж плох, в пушкинское время оценивался в 30.000 рублей и давал 4.000 ежегодной прибыли — один из самых высоких показателей доходности в тот период. Это сегодня «подъём» в 13 с копейками процентов годовых считается смехотворным, а тогда был очень хорош. Двухэтажные хоромы Спиридона Ивановича оценивались вдвое — 60.000, и тоже приносили приличный доход — 7.000 рублей, однако прибыльность, как видим, несколько ниже. Тем не менее, средний сын и его половина не остановились на достигнутом: ещё 23 ноября 1820 года Строительный комитет утверждает новый «план дому подполковницы Екатерины Прокопеусовой».
Как принято говорить, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Устройство нового дома развернулось лишь ближе к концу 1820-х. И только 22 марта 1830 года Ксенофонт подал в Одесский строительный комитет следующее прошение: «На месте мне принадлежащем (…) бывшую старую и совершенно ветхую постройку я совершенно разломал до основания. А на месте оной выстроил дом в два этажа по плану Комитетом утвержденному. А посему покорнейше прошу на спокойное оным владение выдать открытый лист на имя мое, жены и детей моих». Детей к тому времени было, как минимум, трое: Иван (1818), Елисавета (1821) и Елена (1828). Постройку освидетельствовал Боффо, и дал положительное заключение. Сказанный дом в общих чертах сохранился по сегодняшний день по адресу улица Екатерининская, № 20. Просто какой-то позитивный прецедент: оба старинных дома Прокопеусов, да ещё в таком лакомом для нынешних беспощадных застройщиков (санитаров историко-архитектурной среды!) месте, жив. Чудо, да и только.
В отличие от папы, Ксенофонт Иванович в скандалах не замечен, хотя я зафиксировал одну его цивилизованную жалобу на соседа по улице Греческой, купца Василия Печенева (ещё в 1805 торговал канцтоварами и другими полезными мелочами, включая гвозди), который застраивает смежное дворовое место без согласования с Прокопеусом. А в остальном отставной подполковник — образец подлинного городского гражданства: состоял в Греческой вспомогательной комиссии (1823–1826), более двух десятилетий — в Приказе общественного призрения (с 1826-го), в том числе член правления и кассир этого приказа, в Попечительском комитете о тюрьмах, был очень деятельным членом комиссии по устройству Дома призрения нищих на Старом городском кладбище, попечителем Городской больницы, жертвовал деньги на это человеколюбивое заведение, был близок с муниципальным деятелем Иосифом Балюховым, старожилами (вероятно, приятелями отца) отставным подпоручиком Андреем Трано и купцом Антонием Феогности. В 1830 году его общественная деятельность отмечена орденом Св. Владимира 4-й степени, а в 1833-м — орденом Св. Станислава 3-й степени. К. И. Прокопеус владел ещё и лавкой в Щепном ряду, которую, естественно, сдавал в аренду.
Спиридон Иванович, может быть, менее ярок на общественном поприще. Во всяком случае, совместно с такими видными представителями греческой общины, как Иван Амвросио и Александр Кумбари, он добивался решения о строительстве нового храма на Александровской площади, был избран одним из попечителей (1820), а 20 августа 1822 года принимал участие в церемонии закладки. Правда, обстоятельства сложились так, что дальше фундамента дело не пошло, но в этом нет его вины. Храм этот, по свидетельству достойного доверия историка К. Н. Смольянинова, планировали строить ещё в марте 1803 года, но и тогда дело забуксовало.
С этим старшим сыном беспокойного старожила приключилась другая настораживающая история. Я никак не могу разобраться с количеством последовательных браков Спиридона Прокопеуса, хотя синхронная высокая смертность объясняет довольно значительное число повторных браков во всех этнических общинах без исключения. К сожалению, не располагаю метрической записью о его кончине, а потому не могу с точностью определить возраст. Однако можно с большой уверенностью предположить, что он несколькими годами старше Ксенофонта, то есть родился примерно около середины
