инициативы Рогового.
Научно-исследовательский институт Военно-морского флота разработал более полутора десятков вариантов компоновки корабля и представил их на рассмотрение главных управлений кораблестроения ВМФ и разведки Генштаба.
После долгих обсуждений был выбран вариант корабля с атомной силовой установкой, которая обеспечивала, по сути, неограниченную автономность плавания и огромную энергетику, необходимую для работы разведывательного комплекса, в состав которого входил уникальный корабельный локатор.
Сам радиолокатор обладал колоссальной мощностью, фазированной многофункциональной решеткой, способной отслеживать одновременно движение большого числа компонентов сложной баллистической цели.
Кроме локатора, на корабле планировалось установить комплексы радио-, радиотехнической и оптико-электронной разведки. Все они управлялись из единого центра обработки и анализа данных.
Корабль «Титан» строился с большим трудом, около 10 лет, на Балтийском судостроительном заводе им. С. Орджоникидзе в Ленинграде. В его возведении принимало участие около 300 научных и производственных предприятий, входящих в состав 15 министерств.
Самым сложным, как и ожидалось, оказалось создание радиолокатора. Его мощность обеспечивала дальность наблюдения до 700 км. Можно с уверенностью сказать, таких корабельных локаторов тогда не существовало не только в нашей стране, но и в мире.
Несмотря на все трудности, на корабле, получившем наименование «Урал», в январе 1989 года подняли военно-морской флаг. Он был принят в состав флота и совершил переход к месту своего базирования в бухту Абрек под Владивостоком. Первым командиром атомохода стал капитан 1-го ранга Илья Кешков.
Военная разведка возлагала на этот уникальный корабль большие надежды. Однако старания организаторов строительства и проведения испытаний обеспечить его боевое использование ни к чему не привели. «Урал» оказался невостребованным.
Генерал-майор Юрий Крестовский вспоминает характерный случай, произошедший на одном из высоких совещаний в Министерстве обороны в те годы.
«Все, кто принимал участие в создании “Урала”, не могли понять причину такого безразличного отношения к кораблю, на создание которого был потрачен не один десяток миллионов рублей.
Будучи уже начальником оперативно-технического управления ГРУ, мне довелось участвовать в совещании, которое проводил начальник Генштаба генерал армии Михаил Моисеев. Оно было посвящено рассмотрению проекта очередного пятилетнего плана по государственным заказам техники.
На совещании присутствовали главкомы видов вооруженных сил, родов войск.
Открывая совещание, генерал Моисеев обратился к Главкому военно-морского флота адмиралу Чернавину.
— Хотелось бы знать, кто является хозяином корабля под названием “Урал”.
Чернавин отвечает, что строило корабль Главное разведуправление Генштаба.
Тогда генерал Моисеев спрашивает начальника ГРУ Михайлова. Тот говорит, что, когда строился корабль, его в ГРУ не было.
Повисает пауза, и в следующую минуту звучит замечание генерала армии Моисеева о том, что его в тот период в Генштабе тоже не было.
На этом обсуждение судьбы “Урала” завершилось. Перешли к рассмотрению повестки дня.
Разумеется, на совещании были офицеры, которые могли профессионально и компетентно ответить на все вопросы, касающиеся корабля “Урал”, но это уже никого не интересовало».
И тем не менее, как мы уже сказали, флаг на «Урале» был поднят в начале 1989 года, а спущен в сентябре 2008-го. До своего 20-летия уникальный корабль не дожил всего три месяца. Но как он «жил» все эти годы? Чтобы ответить на столь не простой вопрос, мы попросили нашего коллегу во Владивостоке военного журналиста Виктора Щербину разыскать тех, кто в разные годы служил на корабле. Вот что рассказали ему офицеры, чья жизнь и служба были связаны с «Уралом».
Капитан 2-го ранга запаса Вячеслав Глушак. На корабле с 1993 по 1997 г.
— Мы служили на корабле, опередившем свое время. Он являлся самым удивительным и уникальным не только в военно-морском флоте СССР, но и в мире. Задумка была грандиозная, воплотить ее в жизнь могла только советская система военной науки и промышленности. Огромный, трехмачтовый атомный корабль-разведчик. 1000 человек — экипаж. Если бы СССР потянул еще два таких гиганта, то системой глобального слежения можно было бы охватить всю планету.
Когда девчонки спрашивали на танцульках наших матросов: «Где служите?», те отвечали: «На “Урале”». И с гордостью добавляли: «Наш “Урал” может американские ракеты разворачивать и обратно в Америку посылать!»
Представьте себе, огромная ЭВМ через весь поперечник корабля! Анализируя разведданные, она с определенной вероятностью выдавала прогноз: из какой точки во столько будет нанесен удар, каким оружием и по каким объектам. Вот так.
Даже бытовые условия были уникальны для боевого корабля. Сауна, русская парная, бассейн, в котором можно устраивать заплывы, спортзал для игры в баскетбол и мини-футбол, биллиардная, 2 салона игровых автоматов, телецентр.
Теперь о людях. Я служил под началом капитана 1-го ранга Михаила Туган-Барановского. Очень противоречивая личность, но личность! Он был достойным преемником первого командира «Урала» капитана 1-го ранга Ильи Кешкова, которого экипаж называл папой. К сожалению, я его не застал! Говорят, был блестящий морской офицер.
Однако в условиях безвременья, в которых оказался «Урал», придя в «Техас» (так на флоте называют поселок Тихоокеанский, а ныне — город Фокино), понадобились более жесткие командирские приемы. На моих глазах Туган-Барановский рвал и давил «уральцев», как тузик грелку. И люди зашевелились, подтянулись. Если бы в 1993-м страна чуть-чуть дала средств на завершение проекта, уверен, наш корабль стал бы гордостью ВМФ и отечественной военной науки и был бы в строю до сих пор. Возможно, что сегодня всю ЭВМ «Урала» заменит какой-нибудь японский чемодан, но в 80-х — 90-х это были уникальные комплексы… Кстати, в «Техасе» сразу построили многоэтажку для специалистов из Питера, которые должны были довести корабль до ума, но начались лихие 90-е, и стало не до этого!
Корабль был головной болью для эскадры, мне кажется, что в ту пору комэски его тихо ненавидели. Как-то в 1995-м к нам приехала правительственная комиссия решать дальнейшую судьбу корабля! Они просто обалдели от наших масштабов, одних офицерских кают 4 палубы! Уже не помню фамилию молодого политика, который в ту пору что-то решал, но мысль его запомнил: «Давайте заведем “Урал” и поставим в линию на Малайзию. Будем возить мешочников, он за год себя окупит, и еще на ремонт заработаете!» Согласитесь, мысль, чисто конкретно, в стиле лихих 90-х. Почему-то не срослось. Потом долго витала идея сделать из корабля плавучую атомную электростанцию для Приморья, когда начались перебои в подаче электроэнергии.
Конечно, были у нас проблемы, с которыми экипажи других кораблей не сталкивались. Многие выпускники сухопутных военных училищ, обслуживающие специальные комплексы, как к нарушению свободы личности относились к ограничениям схода на берег и не видели для себя перспектив в службе на корабле. Я по-своему пытался поддерживать нормальную атмосферу в коллективе, даже Якубовичу на «Поле чудес» писал. Леонид Аркадьевич на всю страну заявил, что
