своими мыслями.
***
Валерия быстрыми шагами шла по аллеям центрального парка. Холодный порыв ветра срывал оставшиеся листья с уже почти голых деревьев и кружил их в последнем танце осени. Скоро уже совсем похолодает и выпадет снег. Женщина зябко повела плечами. Поправила воротник довольно легкого пальто, которое особо не спасало от промозглого ветра. Посмотрела на экран смарта.
«Здравствуй, Лесса. Жду тебя сегодня в центральном парке в пять часов. У фонтана».
Она даже не совсем помнила, как покинула квартиру. Просто взяла первую попавшуюся вещь из шкафа и надела на себя. Хорошо, что это было хотя бы ее пальто. Как она обувалась вообще не помнила. Как и все, что происходило после.
Лесса, здравствуй. Лесса.
Лесса.
Валерия огляделась. Она стояла в самом центре парка, у огромного многоярусного фонтана, от которого по всему парку разбегались многочисленные аллеи. Она пробежалась глазами в одном направлении вдоль длинных рядов скамеек. В другом. Третьем.
Пока не увидела одиноко сидящего мужчину на одной из скамеек чуть в стороне от главных аллей. Вдоль позвоночника пробежалась стая мурашек. Ее бросило в жар. Потом в озноб. Она прикрыла глаза, пытаясь унять глухо бьющееся о грудную клетку сердце. Сжала дрожащие пальцы на ручке сумочки.
Мужчина сидел, вальяжно откинувшись на спинку скамьи, вытянув ноги. Худощавый, чуть выше среднего роста, неброско одетый, в круглых очках с темной оправой. На вид ему было лет пятьдесят, возможно чуть больше.
— Здравствуй, Вигго, — пока она прошла эти несколько метров, вся вспотела. И теперь тонкая блузка липла к спине, добавляя еще больше холода и дрожи. Еще чуть-чуть и она начнет клацать зубами.
Мужчина поднял на нее светлые, серые глаза. Секунду в них стояло непонимание и явное раздражение от того, что кто-то посмел потревожить его. Валерия села на край скамьи. Выпрямив спину и слегка поджав под себя скрещенные в лодыжках ноги. Ее пальцы все так же крепко держали ручку сумочки, которую она поставила себе на колени.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом он медленно поднял руку и легко дотронулся до дужки очков, поправляя их. Она никогда не могла понять, зачем он носит этот аксессуар прошлого у себя на лице.
— Какая же ты все-таки идиотка, Лесса, — вынес мужчина свой вердикт.
Женщина задрала подбородок. И еще больше выпрямила спину, хотя секундой раньше казалось, что это уже невозможно.
— Но не могу не признать, что на целых тридцать шесть лет ты меня обыграла. Сменила внешность, имя, страну проживания, даже сделала себе новое прошлое.
— На это я потратила большую часть состояния, оставленного мне бабушкой, — холод в голосе Валерии легко соперничал с льдом в его глазах.
— Я искал тебя десять лет. Потом перестал. Я и так потратил довольно много своего времени на безмозглую девчонку, не способную оценить какой вклад она могла бы внести в будущее своей страны и на благо своего короля.
— И как же ты меня нашел?
Вигго Одхран поправил полы пальто, слегка запахивая их.
— Мне помог случай. Если честно я не верил, что в жизни бывают такие случайности, но видимо Господь решил отплатить мне за все мои мучения и неприятности, которые ты мне доставила.
— Так как?
— После того, как ты испортила труды стольких лет и сорвала реализацию уникальнейшего проекта, я нашел в себе силы вернуться к своему делу и приступил к работе над новыми идеями.
В его голосе слышалось одновременно и осуждение, и презрение, и восторг. Годы не ослабили его безумия. Он так и остался неисправимым фанатиком.
— И, наверное, ты будешь рада это услышать, но меня опять предали.
Губы Валерии изогнулись в саркастической усмешке.
— Да, видимо, это моя карма. Доверять людям.
— Если бы ты мог, ты бы уничтожил всех людей, оставив только тех, кто пригодился бы тебе для опытов. О каком доверии ты говоришь?
— Естественно в этот раз я подстраховался. Смог вычислить предателя и отыскать его. Но в тот момент, когда мои люди его уже почти взяли, ему помог сообщник. Ты, представляешь, Лесса, как я зол?
— Причем здесь я? — Валерия даже не пыталась скрыть неприязнь в своем голосе. — И ты так и не ответил на мой вопрос.
— Ты хорошо помнишь своего отца? — поинтересовался Вигго. — Как он выглядел в молодости?
Женщина почувствовала, как у нее резко пересохло во рту.
— Вот, вижу! По глазам вижу, что наконец меня поняла. Твой сын, он почти полная копия своего деда в те годы. Его невозможно не узнать, хотя я и видел его в последний раз тридцать шесть лет назад.
Страх и слабость ушли в одно мгновение. Их вытеснила ярость.
— Впрочем, кому я это рассказываю? — мужчина проигнорировал вспышку эмоций. — Ты ведь это специально сделала?
На лице женщины застыла неподдельная маска высокомерия.
— Конечно, — холодно произнесла та, которую когда-то звали Лесса. — Наследственность моего сына, ммм, скажем так, очень специфична, самое главное неизвестна. Я не хотела рисковать. Я скорректировала гены эмбриона, делая его в первую очередь моим.
— Со всеми присущими истинному альтхамцу качествами? — насмешливо уточнил собеседник, которого совершенно не затронули ни изменившееся выражение лица, ни интонации в голосе. Слишком все было ненатурально. Она уже давно потеряла право и на подобные взгляды, и на подобный тон. — С верными понятиями о чести, долге, службе нашему королю. Нашему прародителю.
Валерия вдруг поняла, что на грани того, чтобы вцепиться в это ненавистное лицо всеми десятью ногтями и изорвать его в клочья. На что у нее не хватило смелости тридцать шесть лет назад. И она всего лишь позорно бежала.
— Ты — единственная дочь у своего отца. И ты надеялась, что со временем он принял бы и внука, пусть даже незаконнорожденного, особенного, когда увидел бы, что мальчик, вылитый Лертен, да еще и истинный альтхамец. Я ведь прав? Ты ведь этого хотела?
Валерия не ответила.
— Можешь не отвечать, я и так знаю ответ. Ты подстраховалась, — уголки губ Вигго печально опустились вниз, — так почему же ты не поступила так, как изначально планировала? Я бы просто наблюдал, как он растет, как у него развивается Искра. Ты бы занималась своим любимым делом. А у мальчишки было бы большое будущее. Как и должно быть у наследника древнего и великого рода.
— А если я расскажу отцу всю правду? Что его лучший друг и соратник втянул его молодую, неопытную дочь в свои безумные эксперименты и издевался над его внуком?
— Предстанешь перед ним вот в таком виде? С этой своей изуродованной внешностью? Ты думаешь он вообще
