чем речь, но явно заинтересовался.
— Простите, Виктор Григорьевич, но может, вам просто оставить это дело. Диск — не наша забота. И за него готовы перемолоть в труху, любого, кто встанет на пути. Слишком большой риск.
— Этот диск в рамках нашего дела. Я не совсем понимаю твои претензии, Саша. Нашего клиента хотят упрятать в Карьер на долгие годы, я согласился защищать его интересы и помочь ему избежать незаслуженного наказания. Я ему верю.
— Пришли результаты анализа волос на психотропные вещества. Они — отрицательные. В волосах Гронского не нашли содержания никаких психотропных, запрещенных, сильнодействующих веществ. Вы не находите это странным?
— И?
— Думаю он снова вас обманывает.
Малешский поморщился. Удар по его профессионализму был нанесен серьезный.
— Не думаю.
— Вы сами сказали, что стражи такого уровня как Гронский имеют способности закрывать часть своего сознания от проникновения и прятать там эмоции или чувства.
Малешский кивнул, сдержав тяжелый вздох. Теперь он даже не сомневался, что подобное возможно.
— А татуировка у него на руке проступила сама? — все же заступился за своего клиента адвокат.
— Моршанин, поездка в Макку, дружба с вестлендскими стражами, паспорта, диск, наконец эта дурацкая татуировка — в каждом ключевом моменте он вам врал. Всегда у него было несколько версий.
— И какие ты делаешь из всего этого выводы?
— Может он на самом деле и есть та самая подсадная утка, о которой вы говорили. Посмотрите на эту историю, с другой стороны. Зачем Управлению терять такого стража, как Гронский? Им надо узнать, где диск вот они и подключили его к этой игре.
— У него погибла семья, — сухо напомнил Виктор.
— Это был несчастный случай!
— Саша, а ты случайно не знаком с Кристиной Эрвиндэр? — с улыбкой в голосе спросил адвокат.
Александр задумался на несколько секунд, пока до него не дошел смысл вопроса.
— Смешно, Виктор Григорьевич, — насупился молодой человек, — при чем здесь дочь эрла Эрвиндэра?
— Она крайне отрицательно настроена к нашему клиенту, да и ко мне тоже. Его она считает альтхамским агентом, а меня его пособником. И уверена, что мы подставные фигуры, подосланные к ее отцу, чтобы доказать причастность Вестленда ко всему произошедшему в Карьере.
— Она вам что так прямо и сказала об этом?
— Нет, но она задавала вопросы, а я читал ее эмоции и отголоски чувств.
Секретарь хотел, что-то добавить, но Малешский резко перебил его.
— Уже ночь, Саша, ты устал. Завтра с утра я тебе позвоню, сообщу наши дальнейшие действия.
И отключил свой смарт.
За свою долгую карьеру адвокат Малешский брался за разные дела. И риска, и адреналина, и азарта в его жизни было много. На бытовых или семейных дрязгах далеко не уедешь. А его имя сейчас знает любой, кто хоть как-то связан с миром юриспруденции и правовой защиты. И еще ни разу он не ошибался и не проигрывал по-крупному. Да и его интуиция говорила, что он идет по правильному пути. Осталось совсем чуть-чуть, копнуть чуть глубже и завесу с тайны можно будет наконец-то сорвать.
Глава 31
Олег проснулся за несколько часов до звонка будильника. В последнее время бессонница стала его верной спутницей. Он все время думал, вспоминал, перебирал в голове, что еще может сделать, как помочь. Может, что-то упустил, или недоделал, или недодумал.
После встречи с адвокатом Олег больше не играл в частного детектива и не пытался бежать впереди паровоза, так как понимал, что каждый должен заниматься своим делом и что такому профессионалу, как Малешский лучше не мешать. Правда и Виктор был верен своему слову и держал его в курсе событий через своего помощника. Несколько дней назад даже позвонил сам, рассказал последние новости, а самое главное о своем визите в Карьер.
— Как Гера?
— Как человек, несколько месяцев пробывший в Карьере. Я передал ему послание от вас. Он просил передать вам благодарность.
Олег насмешливо фыркнул.
— Или послать меня куда подальше и сказать, чтобы я не совал нос не в свое дело?
— Он не хочет, чтобы и вы попали в похожую ситуацию.
И именно эта ситуация выводила его из себя тем сильнее, чем меньше оставалось дней до окончания его спонтанного отпуска. Как он вернется? Как будет общаться с людьми, которые так обошлись с его лучшими друзьями? Чем бы не закончился суд, жизнь Георгия сломана, Ольги и Артема больше нет. Сможет ли он и дальше быть там, среди этих людей? Можно ли такое отпустить? Простить. Быть прежним. Зная, что в любой момент с ним могут поступить также. Потому что никто не знает, что его ждет завтра и какая судьба уготовлена.
Заворочалась Ирина. Повернулась. Тихо провела пальцем по щеке.
— Опять не спишь? Сколько можно поедать себя?
— Две минуты назад проснулся, — соврал он, обнимая, притягивая жену к себе. — Вспомнил, что ты вернулась и не могу уснуть от счастья.
Суженная фыркнула, но не стала отрицать для нее очевидное.
Спонтанное возвращение жены с детьми стало самой большой проблемой. Ему было бы спокойнее, если семья по-прежнему оставалась дальше от дома и от него. Так как пусть сейчас он вел спокойный, размеренный образ жизни, ожидая суда, но всегда был готов оказать любое содействие по первому требованию, о чем он и сказал Малешскому при их последней встрече.
Утром после совместного, семейного завтрака, когда Ирина с девочками уехала по магазинам, Олег все же не выдержал, позвонил адвокату. На задворках сознания у него постоянно маялась одна мысль. И он никак не мог выбросить ее оттуда. Хотя понимал, что это полная чушь и просто от ожидания и безделья, он уже становится параноиком.
Малешский не ответил. Но автоответчик извинился и попросил оставить свое сообщение, пообещав, что его хозяин обязательно перезвонит.
— Виктор, вы меня просили говорить обо всем, что мне кажется странным или необычным, даже если это какая-то мелочь. Несколько дней назад я заезжал к родителям Герки. У них я увидел очень странный рюкзак. Вернее, такой рюкзачок, как для маленьких девочек, весь розовый, в пайетках и стразиках. Валерия сказала, что его Гере прислали из гостиницы в Макке, где он останавливался, вместе с другими оставленными им вещами. Она предположила, что Гера купил его Ольге в подарок. Но я никогда не видел, чтобы Оля носила подобные вещи. Мне показалось это странным. Я как сторонний человек не могу знать об их личных отношениях все до последних мелочей, но эта штуковина так не вяжется ни с Герой, ни с Олей, что я просто должен был с вами поделиться
