пугать суеверных старушек и наивную молодёжь. Теперь все, кто это посмотрел, думают, что в парке произошло нечто сверхъестественное.
— Вот именно! Зачем этот лишний шум? Нам нужно поскорее забрать артефакт — и…
Тут уже ни у кого из нас возражений не было. Однако буквально через секунду поступил видеозвонок. Оказалось — мама.
— Алло, мам! — затараторила я. — Всё в порядке, да… мы находимся в свадебном путешествии, посещаем выставки, театры… Сейчас в Лондоне, а после прибудем на Ибицу. Не волнуйся, мам, у нас всё хорошо.
Отбой.
— Вот чёрт!
— Что опять такое, Мари?
— Да ничего… просто мама переживает.
— Как всегда, — со вздохом подметил Бастиан. — Но мы ведь всегда найдём способ отправить ей весточку, не так ли?
С этими словами он ласково потрепал меня по затылку и прижал к себе. Я нехотя высвободилась.
— Нам пора, уже темнеет и скоро начнётся аукцион.
Это было верно. Поэтому уже через пару минут мы были на пустыре, где, к счастью, никого не было, даже собак. Я по привычке влезла на хребет Бронзокрыла, коим в очередной раз обернулся мой любимый принц, посетовав в мыслях снова, что мне временно запрещено принимать облик Бриллианс. Затем огромные драконьи крылья расправились, позади раздался свистящий звук, напоминающий удар хлыста, из ноздрей чудища вырвались струи искр, земля стала удаляться вниз…
— …Oh, shit! Stand up, Billy! Dragon! I see dragon!!!
Раздавшийся голос, хриплый и заспанный, мог, с наибольшей вероятностью, принадлежать какому-нибудь из местных маргиналов, решивших «оторваться» на природе напару с приятелем. Но, как бы то ни было, это было не лучшим вариантом развития событий. Я с силой постучала кулаком по чешуйчатой броне.
— Ээй, Ваше Высочество! Ты, кажется, забыл в этот раз применить Чары Незримости! Нас заметили!
На несколько мгновений он завис в воздухе, затем, рыча, выругался по-эрдарийски. После чего таким же тоном что-то произнёс на ином языке, напомнившем уже знакомые мне ритуальные песнопения. Нас обоих хорошенько тряхнуло, затем словно окутало пеленой — это были так же уже запомнившиеся ощущения.
«Теперь никто не увидит» — мысленно произнёс Бастиан своим привычным баритоном.
«Как ты мог забыть применить заклинание? Мы ведь так можем пропасть!»
«Прости, иногда так бывает, когда торопишься. Но, уверен, кроме тех бродяг, нас никто не увидел».
«Будь в следующий раз внимательнее, мой дорогой муж».
Ответа на это не последовало, вместо этого я уловила исходящие от Его Высочества флюиды досады и чувства вины на собственную оплошность. Это побудило меня ласково погладить его таинственно переливающуюся в свете заходящего солнца и вечерних фонарей чешуйчатую броню. Это, похоже, придало дракону сил, то уверенности в себе и немного развеселило, отчего он, лихо махнув хвостом и крыльями, резво взмыл вверх и понёсся над сияющим огнями мегаполисом во весь дух.
Вскоре мы уже кружили над заброшенным лесом, в глубине которого располагалось таинственное имение. А затем, всё так же будучи незримыми и неслышимыми для окружающих, приземлились около входной двери старого дома, которая в этот раз была не заперта, а двор был ярко освещён фонарями. Отсюда были слышны оживлённые голоса множества людей и музыка, а снаружи прогуливались двое джентльменов в дорогих замшевых костюмах и одна молодая леди — похоже, в ожидании прибытия кого-то из своих друзей или родственников.
— Кто бы мог подумать, что к этим ребятам явится сам детектив Бэйлис прямо в разгар их мероприятия! — заворожённым полушёпотом произнесла я, хватая Бастиана под левый локоть, пока тот протискивался в полуоткрытую дверь, стараясь не наделать шума. — И, главное, они ничего не боятся…
— Тише, Мари, — оборвал он мою речь, но затем продолжил, когда мы оказались в полутёмном коридоре:
— Они чувствуют себя здесь так уверенно, потому что никто пока что не знает и не догадывается, что скрывается в этом доме с «призраками». Кроме, разумеется, детектива Бэйлиса.
Это его небольшое хвастовство показалось мне милым, но очень было похоже на правду. Действительно, кто мог подозревать этих двух господ, Питерсона и Уэйда, ставших, по известным данным, на праведный путь честных брокеров? И куда, в самом деле, смотрят местные правоохранительные органы? А, может быть, они все здесь давно уже куплены? Впрочем, это уже не моё дело и я в него впутываться не собираюсь, для нас обоих сейчас важно единственное — раздобыть нужный нам артефакт, а со всем остальным пусть разбирается полиция.
Аукцион, проходивший в просторном, прохладном гостином зале, похоже, был в самом разгаре. Воодушевлённые процессом мистер Питерсон и мистер Уэйд предлагали почтенным господам всякую всячину — от пуговицы со смокинга Уинстона Черчилля и старой шляпы Чарли Чаплина до серьги аравийской принцессы, которую та однажды потеряла во время своего пребывания в посольстве Италии, и такой экзотической вещи, как колье морской богини Нереис, найденное зацепившимся за скалистый утёс вблизи северного побережья Турции. Мистер Питерсон при этом с особой экспрессией на лице вытащил из металлического короба чудесной красоты ожерелье из крупных розовато-белых жемчужин, которые словно светились собственным светом.
— Посмотрите, леди и дженльмены, какая это красота! — перевела я в своей голове речь англичанина. — Это прекрасно, прекрасно, действительно оправдывает своё название! И я думаю, что каждая находящаяся здесь леди уже видит на себе заранее этот роскошный жемчуг! Стартовая цена — три тысячи евро. Кто назовёт цену больше?
— Пятьдесят тысяч!
Никто не мог при этом догадаться — ни известные лондонские богачи, собравшиеся в этой гостиной, ни сами организаторы аукциона, ни дорогой читатель, что это могло вырваться из моих уст раньше, чем начнётся торг. Все замерли и уставились на меня, когда я внезапно появилась среди этой публики, отойдя от своего супруга на несколько метров и тем самым выйдя из созданной его заклятием зоны Незримости.
Затем снова заговорил мистер Питерсон.
— Пятьдесят тысяч?… Дамы и господа! Эта молодая леди, имя которой нам пока незнакомо, желает приобрести ожерелье Нереис за пятьдесят тысяч евро! Хотя на выглядит довольно скромно для нашего общества и говорит со странным акцентом. Но это неважно, главное — она может позволить себе купить эту вещь за такую цену. Кто назовёт больше?
Повисла тишина.
— Ну? Пятьдесят тысяч — раз… пятьдесят тысяч — два… пятьдесят тысяч — три… продано!!!
Меньше чем через минуту ожерелье уже было у меня в руках, а в раскрытой ладони Эрика Питерсона красовался кусок чистейшего, хотя и не огранённого алмаза. Я же вновь успела скрыться из вида.
— Что ты делаешь?! — зашипел на меня Бастиан, довольно бесцеремонно хватая за руку и рывком привлекая в себе.
— Что, что! Помогаю тебе, нужно вернуть
