Ради правды, тут я немного сгустил краски. Дороги ночной Москвы были предсказуемо пусты, потому, когда мы добрались до пункта назначения, оказалось, что запасец имеется, и даже немалый.
Ряжский обнаружился в палате жены, когда я вошел, он сидел рядом с ней и невесело вздыхал. Мало того, как-то сполз с него привычный лоск и блеск. Неухоженным каким-то стал недавно еще вальяжный бизнесмен. Потерянным.
– Все же живой вы человек, Павел Николаевич, – не без удивления сообщил ему я. – А меня все заверяли, что, мол, у вас вместо сердца калькулятор.
– Я и сам так думал, – буркнул он. – А вот нет Ольги рядом – и как-то пусто стало. Ничего не нужно, ничего не радует. Живу, как не живу.
– Может, это любовь? – вполне серьезно предположил я.
– Не знаю. Мне не с чем сравнительный анализ проводить, а без этого любой результат может оказаться неверным.
– Красиво сказано.
– Добрый вечер, – заглянула в палату симпатичная медсестра. – Может, вам чаю подать, господа? Или кофе?
– А поесть ничего нету? – спросил я у нее, глянув на экран смартфона. – Может, суп какой-то найдется или котлетка с пюрешкой?
– Ты серьезно? – уставился на меня Ряжский.
– Вполне. Я сегодня… Вернее, уже вчера только завтракал. Нет, еще мороженое ел, но это в зачет не идет.
– Кухня закрыта, – поведала мне сотрудница клиники. – Но есть каша. Некоторые пациенты едят по часам, для них держим. Еще сушки могу предложить.
– Щи да каша – пища наша, – оживился я. – Мне бы тарелочку, да с верхом. А если еще хлебушек с маслом раздобудете и чаю сладкого дадите, то моей признательности не будет границ.
– Безумие какое-то, – провел ладонью по лицу Ряжский – Сюрреализм.
– А вам каши принести? – осведомилась у него медсестричка. – Нет? Хорошо. Только попрошу вас перейти в другое помещение. Тут есть нельзя. Тут пациентка.
Ряжский молчал все то время, пока я уничтожал очень вкусную манную кашу, и только когда тарелка опустела, наконец снова подал голос.
– Смолин, ты же осознаешь, что если Ольге сегодня станет хуже или, не ровен час, она… Ну, в том случае…
– Если она умрет, – помог я ему. – Да? Вы не продолжайте, я знаю все, что вы мне скажете. Ну, что мне тогда отсюда не выйти и бла-бла-бла. Павел Николаевич, давайте уже с этими страшилками завязывать, нет в них смысла. В первую очередь потому, что наши с вами планы совпадают. Я на самом деле хочу помочь вашей супруге, иначе бы меня тут вообще не было.
– Я могу спросить, как именно? – наконец-то задал он тот вопрос, который лежал у него под сердцем. – Что с ней вообще такое? Никто из светил мне ответа ведь так и не дал.
– Вот оно вам зачем? – я отправил в рот остатки хлеба и снова глянул на часы. – Не во всём и не всегда стоит пробовать дойти до самой сути, уж поверьте мне. Ладно, пойду. Самое время разбудить спящую.
– Я с тобой, – поднялся с кресла и Ряжский.
– Не надо, – остановил я его. – Вот это лишнее. Более того, что бы там, за дверью, ни творилось, как бы ни громыхало – не вздумайте зайти. Вы все испортите, причем безнадежно. А если все же решитесь на подобное, то после не говорите, что вас не предупреждали.
Замолчал бизнесмен. Задумался.
– Так что сидите и ждите – хлопнул его по груди ладонью я – Ну что вы так смотрите? В конце концов, вы же в операционную не рветесь, когда там хирурги работают, верно? Вот и тут что-то подобное предстоит. Вон, лучше еще чайку выпейте.
Что примечательно, мне еще и охранника пришлось шугануть, который за это время обосновался у палаты Ольги Михайловны. Причем оказался тот самый новый начальник службы безопасности Антон, сменивший на данном посту покойного Алешу.
Он было тоже попытался выдать тираду на тему «если нет, то о-го-го», но его я уж и вовсе слушать не стал, только поморщился недовольно, снял волосок с его плеча, посоветовал поменьше нервничать, чтобы раньше срока не облысеть, да и отправился в палату. Мало того, там еще одним из двух имеющихся в наличии стульев дверную ручку подпер. Кто знает этого Ряжского, вдруг все же он надумает мне помешать?
Ольга дышала тихо-тихо, почти неслышно, бело-восковое лицо было недвижимо, и только синенькая жилка еле заметно билась на виске.
Я, уже бог весть в который раз, глянул на экран смартфона. Два часа прошло. Минута в минуту.
– Пора, – произнес я мягко, беря ее руку в свою. – Оль, пора возвращаться. Не знаю точно, где ты сейчас, но уверен в том, что это место не лучшее на свете. И уж точно тут, с нами, тебе будет куда лучше. Здесь твоя жизнь. Здесь твой мужчина, сестра, дело. Я, в конце концов.
Понятия не имею, верные слова сейчас произношу или нет. Хочется верить, что да. Но, по крайней мере, говорю то, что на самом деле думаю. Не дежурные фразы.
– Оль, если бы я мог, я бы вытащил тебя оттуда за волосы, но так уж получается, что тут ты сама себе должна помочь. Найди силы, вырвись оттуда к нам. Мы скучаем. Мы все скучаем. Ты сможешь. Другая бы, возможно, не справилась, но ты – не любая. В тебе крепости на сто человек припасено.
Мне показалось или ее рука дрогнула? Нет, не показалось. Это точно так.
– Давай, Ольга. В конце концов, для тебя никогда и ни в чем преград не существовало. Ты даже меня прогнуть умудрилась. Не целиком, но все же. А уж это точно подвиг! Неужто тебя какие-то туманы удержат?
И вот в этот самый момент, когда я помянул туманы, меня словно серое облако накрыло, мрачное, непроглядное и недоброе.
Зато в этой серой густоте я внезапно увидел Ольгу и стоявшую рядом с ней Мару, причем последняя пребывала не в привычном мне облике маленькой девочки. Нет, теперь это была стройная, очень красивая женщина с длинными черными волосами, и лишь глаза, которые остались прежними, позволили мне понять, кто именно находится рядом с моей знакомой. Вот только красота ее была, если можно так выразиться, злой. Так себе определение, но другого у меня нет.
– Ведьмак? – удивилась Мара, глядя на меня. – Ты тут откуда?
– Не знаю, – растерянно ответил я, уже сообразивший, куда именно меня занесло. – Но оно к лучшему. Оль, нам пора.
– Саша? – растерянно произнесла женщина и прикрыла одной рукой грудь, другой – причинное место. Просто она тут, в Нави, оказывается, бродила в чем мать родила. – Я слышала твой голос, но думала, что мне кажется.
– Ведьмак, тебя тут не должно быть, – нервно дернулась Мара. – Если он учует нас, то все, никто обратно не выберется.
Не знаю точно, кого она имеет в виду, но одно ясно стало сразу: если служанка Мораны такое говорит, то дело плохо.
– Ольга, да отомри ты уже, – я приблизился к Ряжской и тряхнул ее за плечи. – Время на исходе!
– Он рядом! – взвизгнула Мара. – Ведьмак, беги!
