Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
— Он спрашивает, хочешь ли ты знать, кто ты.
— Нет! — быстро сказал я. Ответ получился рефлекторным, подсознательным, я отказался от знания раньше, чем успел даже подумать о заданном вопросе.
Бортпроводник медленно наклонил голову, принимая мой ответ. Ещё через мгновение исчезло всё.
Лама уходил. Несколько неторопливых шагов, беззвучно открылась и закрылась дверь — и мы с Ириной остались одни в пустом зале. Догорали палочки с благовониями.
— Почему он ушёл? — Ирина с удивлением посмотрела на меня. — Он же так ничего и не сказал, просто посмотрел на тебя и ушёл.
Я прислушался к себе. Всё было на месте — сердце стучало, кровь пульсировала, ноги ныли после похода по горам.
— Нет, он всё сказал, — я шагнул к выходу и кивнул Ирине, чтобы она шла за мной. — Всё, что я мог… или, наверное, что я хотел понять.
— Ты мне… расскажешь? — Девушка с надеждой посмотрела на меня.
— Если получится, — кивнул я. — Ты же моя сподвижница, помнишь? — Я улыбнулся.
Словно в фильме, который пустили задом наперёд, перед нами проплывали те же пейзажи, что мы видели по пути к монастырю, — но в обратном направлении. Там, за задним стеклом джипа, исчезла в клубах пыли деревня, прилепившаяся к склону. На том конце дороги остался и наш немногословный Коля, которому я, тайком от Таши, выдал чаевые. Вот уже и Гималаи, столь грозные вблизи, постепенно превращались в игрушечную декорацию горизонта.
— Да, он знает, что такое счастье.
Я говорил, делая длинные паузы, пытаясь перевести в слова те ощущения, что мне передал лама. Ирина терпеливо ждала.
— Счастье — это… это пустота… Нет ни желаний, ни страстей, ни привязанностей… Если у тебя ничего нет и тебе ничего не нужно, значит, у тебя есть всё, что требуется… Я непонятно говорю, да?
— Говори, говори, я постараюсь понять, — успокоила меня Ирина.
— Высшее удовлетворение жизнью, идеальное состояние — это когда ты настолько доволен всем, что тебе больше ничего не нужно. Значит — счастлив. Это полный, абсолютный покой. Похоже на… смерть?
Джип тряхнуло на кочке. Таши повернулся к нам, чтобы что-то сказать, но, увидев, что мы беседуем, вновь уставился в лобовое стекло.
— Такое вот у них странное счастье, Ира. Но ведь счастье же — и не поспоришь. Только нужно ли мне такое счастье? Хотел бы я его проповедовать? Принести, подарить миру?
Я покачал головой. Моя спутница задумчиво кивала — то ли соглашаясь со мной, то ли просто из-за того, что машину трясло на ухабах.
— Может быть, многим и нужно такое счастье, — продолжил я. — Может быть, это хороший, достойный путь. Но не мой. Не мой, понимаешь? Нужно искать дальше.
— Значит, будем искать, — согласилась Ирина.
Сразу после возвращения в Москву мы развернули кипучую деятельность. Ирина при моей поддержке организовала всемирные поиски религий, философий и просто групп людей, заявляющих, что они смогли постичь сущность счастья. В это время я почувствовал, насколько знаменит и известен в большинстве стран. Моё имя открывало любые двери, в которые мы стучались, нас принимали везде, куда бы мы ни приехали.
За короткое время я встретился с патриархом всея Руси, Папой Римским и верховным муфтием Саудовской Аравии. Из Эр-Рияда, не заезжая домой, мы помчались в Иран, где я устроил философский диспут с зороастрийскими мобедами. Затем посетили даосистские монастыри в Китае, пообщались с последователями Ошо в Индии и, метнувшись в Европу, зашли в церковь раэлитов в Женеве, ненароком попав на демонстрацию свидетельств мудрости внеземных цивилизаций. В самолёте над Атлантикой я проштудировал подготовленные Ириной выдержки из трудов Кастанеды — и совершенно случайно, из-за погодных условий, «Боинг», летящий в США, приземлился в Мехико, и мы смогли встретиться с мексиканскими магами. После этого я почти неделю проникался духом растафарианства на Ямайке, в то время как Ирина готовила встречу с верховным жрецом церкви Сатаны в Нью-Йорке и набег на штаб-квартиру сайентологов. Вылетев в Россию через Тихий океан, мы по пути сделали остановку в Сибири, где я побеседовал на тему счастья с местными шаманами.
За это время Ирина стала моим вторым «я». Я ощущал её как продолжение себя, своих рук, своих глаз, своих чувств. Многое становилось ясным после того, как я, не умея понять что-то, пробовал увидеть это взглядом Ирины. Иногда мы с ней играли, рассматривая какое-нибудь новое определение счастья «глазами Платона» и «глазами Ирины».
Метания по всей планете, однако, изрядно меня вымотали. Поэтому, когда я, едва-едва доползя до московской квартиры после шестичасового перелёта из Якутска, принял звонок с незнакомого номера и услышал в трубку: «Извините, но мне кажется, я знаю, что такое счастье», мне захотелось в ответ выругаться.
Звонивший оказался довольно известным писателем. В своё время он прославился стильными юмористическими зарисовками о жизни в советскую эпоху. Позже он активно мелькал в политических ток-шоу с названиями типа «Как нам обустроить Россию», а потом пропал из моего поля зрения. Видимо, после того как за обустройство России взялся я, тема для обсуждения исчезла.
Несмотря на стойкое желание отоспаться хотя бы неделю, я согласился на встречу. Слишком уж хорошо знал я свой организм — ни о какой неделе сна он на самом деле и не помышлял, и уже наутро потребовал бы от меня новой кипучей деятельности. Потворствуя, однако, лени, я решил из дома не выходить и вечером следующего дня пригласил писателя к себе.
За прошедшие годы он почти не изменился. Маленький, сухонький, лысоватый, остроносый, уже совсем седой — и в то же время по-прежнему стремительный, подвижный и окрылённый идеями.
— Здравствуйте, Михаил, — я протянул руку, которую он со значением пожал.
— Вы ищете счастье? — Гость сразу перешёл к делу.
— Да, можно сказать и так, — кивнул я, приглашая его присесть.
— А будет ли мне позволено узнать, для чего вы ведёте эти поиски? — Михаил, уже увлечённый едва начавшимся разговором, жестом отказался от предложенного чая. Он рвался вперёд, как охотничья собака, возбуждённая запахом зверя.
Я не спешил отвечать, навязывая свой ритм беседы. Размешал сахар в чайной чашке. Задумчиво посмотрел в окно. Взглянул на напряжённого писателя, улыбнулся.
— Всё очень просто. Я хочу сделать людей счастливыми. Всех.
Михаил резко откинулся в глубь кресла. Пожевал губами.
— Всех — это, пожалуй, чересчур. — Он пытливо уставился на меня и добавил: — Хотя вполне в вашем духе. Максимальное действие. Вы же герой.
Я поднял брови.
— Герой, герой. Не притворяйтесь, что удивлены. — Писатель позволил себе улыбнуться и сразу же приобрёл более дружелюбный вид. — Именно такой герой и был нужен стране. Любимчик богов, судьбы, провидения — назовите, как хотите. И я, честно сказать, потрясён всем тем, что вам удалось сделать.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
