из резервной канистры, которую тащила на заднем багажнике, позади нас остановились трое на мотоцикле. Вместо традиционных галабеев на них были слаксы и рубашки. Незнакомцы сползли с мотоцикла и плотно обступили меня. Мы с Ларри приветливо покивали им, они же только осклабились в ответ. Затем один из египтян знаками велел мне прогуляться с ним до ближайших кустов, но прежде чем слова и жесты этого самца дошли до моего сознания, кулак Ларри уже разнес ему скулу. Со стороны Ларри удар был чисто рефлекторной реакцией, а потому потряс нас обоих.
— Теперь драки не миновать! — заорала я. — Трое на двое! И эти парни такие здоровые!
Я схватилась за велосипедный насос. Металлический рычаг на его конце, если им умело воспользоваться, мог причинить немалую боль. Я мысленно прикинула, что могу взять на себя одного из парней, Ларри же неминуемо доставались двое. Он уже держал наготове баллончик репеллента от собак. К этому времени тот, кого ударил Ларри, все еще ощупывал лицо и медленно пятился назад. Вид у него был ошеломленный, словно он и представить себе не мог, что Ларри способен столь решительно отреагировать на его предложение. Двое других пустились наутек, размахивая поднятыми руками, как бы показывая, что не станут участвовать в драке. Когда же оглушенный ударом нахал наконец собрался с мыслями, он тоже поднял руки вверх. После чего он вскочил на мотоцикл и с ревом помчался туда, откуда явился, двое его дружков пешком поплелись за ним.
Мы с Ларри постояли на обочине, пока не восстановили некую видимость спокойствия. Затем все вернулось на круги своя: мы опять крутили педали, увертывались от посылаемых в нас «снарядов», устраняли «злодеев-воздыхателей» и обедали в компании крыс и мух. И снова — без остановок.
Так поездка из Джирги в Кену обернулась для нас долгим опасным испытанием.
После Джирги Кена, лежащая на самом краю пустыни, в тридцати шести милях к северу от Луксора, принесла нам приятные перемены. Ее улицы бурлили народом, но нас никто не трогал, и мы без труда разузнали дорогу в полицейский участок. Полиция направила нас прямиком в небольшой отель, уверив при этом, что его администратор чуть позже, вечером, сам занесет им для регистрации наши паспорта. «Вам не придется ждать, пока вас зарегистрируют». Это-то нас как раз и устраивало.
Отель оказался захудалым, но в нашем номере вполне хватило места, чтобы поставить палатку, спасавшую нас от москитов. В соседнем номере квартировал козел, который блеял всю ночь напролет.
В тот день в Египте отмечали религиозный праздник, и все продуктовые палатки были закрыты. Промыкавшись час в поисках чего-нибудь съестного, мы вернулись в номер только с двумя маленькими хлебцами и пачкой спагетти. Мы не нашли ничего, чем можно было бы заправить спагетти, даже маргарина.
В десять часов, когда мы как раз садились ужинать, чтобы хоть раз лечь спать пораньше, в дверь постучали. Ларри кинулся открывать, в коридоре стоял молодой администратор отеля в зеленых с белыми полосками галабеях и стоптанных ботинках. В руках он держал наши паспорта, по тону его голоса можно было понять, что дело не терпит отлагательства.
— Немедленно ступайте в участок!
— Ничего подобного. Мы уже там были, — возразил Ларри. — Нам сказали, что вы сами можете передать им наши паспорта. Мне незачем туда идти.
— Нет! Я пойду, и вы пойдете! — завопил он.
Весь, день на нас кто-нибудь орал, вопль этого человека переполнил чашу терпения Ларри.
— Дудки! Никуда я не иду! — прогремел он в ответ. — Я голоден и хочу есть. Устал и хочу спать. Я не пойду! Заполнение этой регистрационной «портянки» — пустая трата времени! Послушайте, я кушать хочу, я хочу в постельку. Уж не запретят ли мне это сделать в этой стране после всего того, что нам пришлось сегодня вынести?
Впервые за все наше путешествие Ларри был готов расплакаться.
— Нет! Нет! Вы пойдете! Пойдете!
Ларри с грохотом захлопнул дверь, но администратор продолжал надрываться. Ларри распахнул дверь и рявкнул:
— Ладно. Твоя взяла. Пошли.
— Сейчас же вернусь, — ворчал он, вываливаясь за дверь. — Когда я разберусь там, в участке, эти парни по гроб жизни будут молиться, чтобы впредь не встречаться с американцами.
В участке, куда молодой человек привел Ларри, царили совсем другие порядки. Охранники у ворот жестами приказали ему подождать. Но Ларри рвался внутрь, крича, что он желает видеть начальника полиции, и немедленно!
— Я отведу вас, — отозвался из-за забора один из полисменов, и Ларри проследовал за ним в здание и далее по длинному коридору к закрытой двери. Полисмен распахнул дверь. За ней оказался крохотный кабинетик с «очком». Переступив через фаянс, заляпанный нечистотами, полицейский открыл дверь на противоположной стороне уборной и шагнул в комнату, оказавшуюся кабинетом начальника полиции. Ларри протопал за ним. Швырнув на стол наши паспорта, полицейский удалился. Вслед за тем в комнату вошел сам начальник, но не успел он еще гостеприимно пригласить Ларри в Египет, как слова полились у того изо рта, словно из рога изобилия.
— Слушайте, в чем дело, а? Мы с женой уже отметились в другом участке, но нам сказали, что не нужно регистрироваться лично; и администрация отеля может это сделать за нас.
— Пожалуйста, посидим, попьем чайку. Я только хочу побеседовать с вами, — просиял начальник.
— Ну а мне всего-навсего хотелось бы покончить с ужином и малость вздремнуть. Взгляните-ка на меня. Похож я на палестинца или израильтянина? Нет. Я — американец, моя жена — тоже, и мы явно не шпионы. Так, ближе к делу. Неужели вы и правда думаете, что ЦРУ взяло моду засылать своих шпионов под видом велосипедистов? Итак, как видите, двухчасовая беседа с глазу на глаз будет для обеих сторон пустой тратой времени. Верно?
Полицейский рассмеялся и, поднявшись с места, пожал Ларри руку.
— Надеюсь, это может стать началом важных взаимоотношений.
— Что-о-о?
— Присядьте, пожалуйста. Как вам нравится путешествовать по Египту?
— Понравилось ли мне в Египте? — Ларри сгреб паспорта со столешницы. — С шести часов утра я съел только два апельсина и малюсенький хлебец. И все же я умудрился добраться сюда из Джирги, преодолев на велосипеде шестьдесят миль под палящим солнцем, при невероятной жаре, в то время как все кому не лень швыряли в меня камни и разное прочее дерьмо и с воем требовали бакшиш. Разные наглецы грязно домогались моей жены. Мы не могли остановиться купить еды и воды, потому что вокруг нас немедленно собралась бы толпа и разнесла бы на части наши велосипеды. Нет, мне совсем не
